Крейцерова соната. Смерть Ивана Ильича. Хаджи-Мурат. Лев Толстой

а как жена изменит мужу, тогда как? – сказал адвокат.

      – Этого не полагается, – сказал старик, – за этим смотреть надо.

      – А как случится, тогда как? Ведь бывает же.

      – У кого бывает, а у нас не бывает, – сказал старик.

      Все помолчали. Приказчик пошевелился, еще подвинулся и, видимо не желая отстать от других, улыбаясь, начал:

      – Да-с, вот тоже у нашего молодца скандал один вышел. Тоже рассудить слишком трудно. Тоже попалась такая женщина, что распутевая. И пошла чертить. А малый степенный и с развитием. Сначала с конторщиком. Уговаривал он тоже добром. Не унялась. Всякие пакости делала. Его деньги стала красть. И бил он ее. Что ж, все хужела. С некрещеным, с евреем, с позволенья сказать, свела шашни. Что ж ему делать? Бросил ее совсем. Так и живет холостой, а она слоняется.

      – Потому он дурак, – сказал старик. – Кабы он спервоначала не дал ей ходу, а укороту бы дал настоящую, жила бы небось. Волю не давать надо сначала. Не верь лошади в поле, а жене в доме.

      В это время пришел кондуктор спрашивать билеты до ближайшей станции. Старик отдал свой билет.

      – Да-с, загодя укорачивать надо женский пол, а то все пропадет.

      – Ну, а как же вы сами сейчас рассказывали, как женатые люди на ярманке в Кунавине веселятся? – сказал я, не выдержав.

      – Эта статья особая, – сказал купец и погрузился в молчанье. Когда раздался свисток, купец поднялся, достал из-под лавки мешок, запахнулся и, приподняв картуз, вышел на тормоз.

      II

      Только что старик ушел, поднялся разговор в несколько голосов.

      – Старого Завета папаша, – сказал приказчик.

      – Вот Домострой живой, – сказала дама. – Какое дикое понятие о женщине и о браке!

      – Да-с, далеки мы от европейского взгляда на брак, – сказал адвокат.

      – Ведь главное то, чего не понимают такие люди, – сказала дама, – это то, что брак без любви не есть брак, что только любовь освящает брак и что брак истинный только тот, который освящает любовь.

      Приказчик слушал и улыбался, желая запомнить для употребления сколько можно больше из умных разговоров.

      В середине речи дамы позади меня послышался звук как бы прерванного смеха или рыдания, и, оглянувшись, мы увидали моего соседа, седого одинокого господина с блестящими глазами, который во время разговора, очевидно интересовавшего его, незаметно подошел к нам. Он стоял, положив руки на спинку сиденья, и, очевидно, очень волновался: лицо его было красно и на щеке вздрагивал мускул.

      – Какая же это любовь… любовь… любовь… освящает брак? – сказал он, запинаясь.

      Видя взволнованное состояние собеседника, дама постаралась ответить ему как можно мягче и обстоятельнее.

      – Истинная любовь… Есть эта любовь между мужчиной и женщиной, возможен и брак, – сказала дама.

      – Да-с, но что разуметь под любовью истинной? – неловко улыбаясь и робея, сказал господин с блестящими глазами.

      – Всякий