Меткие стрелки. Теодор Гриц

помощи уже не мог подняться.

      Вперед выезжали герольды и трубили вызов. Погарцевав на конях, рыцари устремлялись друг на друга. Так начиналась схватка, которая далеко не всегда была кровопролитной.

      Часто рыцарь отделывался ушибами и синяками. Выбитый из седла и поверженный на землю, он похож был на огромную черепаху, спрятавшуюся в металлический панцирь. Нелегко было нанести ему последний удар. Предназначенный для этого специальный кинжал, который назывался «мизерикордиа», что значит «милосердие», не мог проникнуть сквозь узкие щели хорошо прилаженной брони.

      В битве при Фурнуэ французы свалили с коней итальянских рыцарей, но ничего не могли с ними поделать. Ни меч, ни кинжал не могли одолеть толстую броню. Пришлось кликнуть находившихся на опушке леса дровосеков. Только их топорам уступили наконец крепкие латы, и французы смогли приколоть врагов, не желавших сдаваться в плен.

      Убить рыцаря холодным оружием было трудно. Кираса и кольчуга защищали его от стрел противника. Тяжелый щит мог выдержать сильные удары копий и мечей.

      Но вот появились пушки и мушкеты. Простые солдаты издалека, не подвергаясь опасности, уничтожали цвет средневекового воинства. Свинцовая пуля пробивала любые латы. Чугунное ядро поражало рыцаря вместе с конем. «Благородное» рыцарское искусство оказалось бессильным против «подлой селитры».

      Паника поднялась в рыцарских рядах. Велик был страх перед огнестрельным оружием. Прославившиеся на блестящих турнирах воины пришли в смятение. Шекспир высмеял их в «Короле Генрихе IV». В этом замечательном произведении изображен «безмозглый разряженный франт», который хвастается своей мнимой доблестью и вместе с тем жалеет, Что из земли невинной добывают Такую дрянь, как подлая селитра, Которая трусливо загубила Не малое количество красивых И рослых молодцов…

      Рыцарю Печального Образа – Дон Кихоту Ламанчскому новое оружие тоже пришлось не по душе. «Счастливы были те благословенные времена, – говорил он, – когда не было еще устрашающей ярости дьявольских огнестрельных орудий, и я твердо верю, что тот, кто их выдумал, расплачивается сейчас в аду за свое сатанинское изобретение, ибо благодаря ему рука подлого труса теперь может лишить жизни доблестного кабальеро».

      Рыцари были бессильны против «подлой селитры» и единодушно осыпали бранью такой способ ведения войны. Но ругань и проклятия не помогали. С каждым годом в войсках появлялось все больше мушкетов и пушек.

      Перед ними бессильно склонились меч и копье.

      Пушечное зелье

      Древняя русская летопись говорит, что «арматы», то есть пушки, появились на Руси в 1389 году «и от того часу уразумели из них стреляти». Но это свидетельство неточно. По словам другого летописца, уже в 1382 году при обороне Москвы от татар русские стреляли из «тюфяков». «Тюфяк» – это искаженное татарское слово «тюфнек» или турецкое «тю-фек». Так называли на Востоке ружья. Очевидно, огнестрельное оружие было на Руси и до 1382 года.

      Порох распространялся быстро. В конце XIV