Седьмая Луна 4: Черная Смерть. Андрей Коробов

дагрой. Холод, неспешно поползший по варикозной ноге ядовитой змеёй.

      Аркадий III почуял неладное. Недоверчиво приоткрыл один глаз и встрепенулся, узрев происки нечистой силы.

      Праздные мысли о том, что было, есть и будет, померкли в один миг.

      Всё потому, что в горячей солёной воде, словно дым, клубилась кровь. Она образовывала багровые облачка и быстро заполоняла купальню, которая стремительно начала переливаться за края.

      Мурашки побежали по грузному, дряблому телу. Понятия не имея, что происходит, понтифик встрепенулся.

      Он со всплеском подорвался, как ошпаренный. Вода, смешавшаяся с кровью, облепила его целиком.

      Вдруг папа остолбенел и прищурился.

      Его внимание привлекло нечто, тихо всплывавшее на поверхность горячего источника. Увиденное напоминало ему увесистый клубок спутавшихся чёрных волос.

      За ним из купальни один за другим показывались другие – седые, рыжие, каштановые, белокурые. Они стукались друг об друга, будто гимнастические мячи, перекатывались, открывая патриарху истину…

      Это были головы.

      Десятки отрубленных голов, заполонивших всю терму. Перекошенные, безжизненные, но хорошо различимые лица – мужские и женские, от стара до млада.

      Святой Отец не знал, что хуже: сам факт чертовщины, или то, что этих людей он когда-то знал, а некоторых – лично благословил на доблестное служение Церкви в качестве Верховного Инквизитора.

      Некоторые из них служили аж за тысячи вёрст от Вечного Города.

      Откуда они здесь?..

      Ему хотелось кричать – надрывно, протяжно, будто маленький ребёнок, увидевший разжиревшую крысу.

      Его перегнали – в соседней комнате раздался девичий вопль, преисполненный животного ужаса.

      Понтифик осёкся, слыша, как в сторону термы кто-то бежит, сверкая пятками. Шлёпая мокрыми ступнями по дворцовому каменному полу.

      Внутрь ввалилась голая служанка, составившая ему компанию и только убравшаяся восвояси. Ошарашенный происходящим, папа встречал её недоумённым взглядом.

      Девушка в упор не видела Его Святейшество, попросту спасаясь бегством.

      Увы, этому не суждено было сбыться. Преследователь не дал ей скрыться за дверью в коридор, вдогонку послав сноп голубоватой жижи.

      Кислотная сфера лопнула при столкновении с кудрявым затылком, распадаясь на сотни брызг.

      Оксиомантия, понял Святой Отец.

      Ноги бедняжки подкосились. Она распласталась на каменном полу, сдирая с боков слоями кожу.

      Ещё миг назад прекрасная в своей юности, невинности и наивности, служанка поглядела единственным уцелевшим глазом на Аркадия III.

      Больше половины её черепа разъело и превратило в кровавый, студенистый суп.

      Жижу разбрызгало повсюду. Гранитовый пол зашипел местами, расщепляясь.

      Кусок мозга, выглядывавший из-за костей, пузырился. Из-под новоявленного, изуродованного трупа подтекала ручейками кровь.

      Немощный понтифик онемел, будто проглотил язык.

      У него в голове не укладывалось, что посторонние сумели проникнуть во дворец Святого Самуила, в самое сердце Церкви, и подобраться к папе так близко.

      Как? Но кто же это? Кто…

      Ответ не заставил себя долго ждать. В терму друг за другом прошли силуэты в чёрных мантиях. Лица скрывали ребристые маски из латуни.

      У кого-то капюшонах были нахлобучены черепа парнокопытных с местами обломанными рогами. У кого-то вместо этого – шкуры хищных, экзотических зверей с подвязанными на шее лапами. Как у языческих легионеров.

      Еретики встали в ряд.

      Глаз было не видать, но папа Цимский видел по их поджатым губам: все взгляды прикованы к нему, нагому, беспомощному и откровенно жалкому.

      Из-за спин апостатов показался их предводитель – точно такой же на вид, разве что в синих одеждах. Он встал напротив понтифика и осведомился строго:

      – Папа Аркадий?

      Рот старика дёрнулся. Отвечать ему казалось чреватым. Но за него высказалось перекошенное в ужасе лицо.

      Синяя мантия ухмыльнулся. Из рукава в его ладонь скользнул серповидный кинжал, обагрённый кровью невинных. Апостат произнёс:

      – Нам надо поговорить…

      Глава 2

      Нижний Город начинался сразу за Портовым районом. Местные инсулы – многоквартирные дома, оставшиеся ещё со времён дельмеев – пережили несколько эпох. К Седьмой здания уже представляли собой жалкое зрелище.

      То здесь, то там осыпалась косметическая отделка домов. Падала рыжая черепица. Стены колонизировала чёрная плесень. Фасады первых и вторых этажей исписали граффити: на дельмейском, лурском и, наконец, местном. Некоторые обвалились. Раньше в инсулах жили сотни, тысячи людей, теперь – нет. Если только упыри ютились.

      Дороги захламило брошенными телегами. Всюду валялись останки горожан и заражённых. В свете