Волчье счастье. Алёна Медведева

не так далеко от лагеря. В это мгновение я искренне порадовался большому количеству хранителей в человеческой компании прибывших на практику студентов. Несомненно: если росомаха приблизится к лагерю настолько, чтобы почуяли оборотни, – ее убьют. Мне же важнее увести свою самку с опасной территории.

      Сменив направление, устремился туда, где чуял естественное укрытие. Истинный зверь никогда бы так не поступил, инстинктивно избегая возможности попасть в ловушку. Но для оборотня, защищающего свою пару, важнее было иметь позади неприступный тыл. Сейчас это казалось верным. А с росомахой, даже самой умной, я справлюсь. Главное – избежать возможной ловушки и неожиданного нападения.

      И я заставил волка двигаться в обход, держась подветренной стороны, устремиться к небольшой пещерке, которую учуял в ближайшей скальной гряде. Бурая – след в след – неслась за мной. Волчица верно воспринимает статус доминирующего.

      Впрочем, мои человеческие попытки соблюдать осторожность были лишь малой толикой имеющихся в сознании намерений. Интерес волка не исчез, лишь моими стараниями был на время приглушен чувством опасности. Но стоило нам достигнуть укрытия, как я предусмотрительно обернулся. Как ни взбешен был беззаботностью бурой, волк был еще злее! Так что лучше нам перекинуться. В Ленином случае все здравомыслие тоже приходилось на долю человеческой половины.

      Но не в этот раз…

      – Наказываешь меня так, да?! – яростно зашипела девушка, стоило волчице исчезнуть в яркой вспышке света. В полутьме пещеры она практически накинулась на меня, расцарапав ногтями. И это сдержанная Лена?… – Думаешь, мне просто было уйти с медведем?! Но ты… Ты вынудил меня! Этим постоянным давлением, нежеланием слышать меня, понимать! И сейчас смеешь отыгрываться на моей волчице?!

      С силой прижал девушку к себе. Ладно неопытная бурая, едва не наскочившая на росомаху, – в обличье волка немного забылось случившееся между нами, но Лена своим гневом вновь воскресила во мне ощущение болезненного неприятия, горечь обиды и адское стремление вернуть свое! О том, что девушка явно взвинчена, напугана и во многом находится под влиянием подступающей течки, я не подумал. Сам был на взводе.

      – Я тебе четко сказал – возвращаешься в лагерь! – прорычал ей в самое ухо. – И это были слова твоего альфы! Твоей пары, наконец! А что сделала ты?! Ушла на свидание с медведем, вместо того, чтобы послушаться меня.

      – Ах так! – И Волконская, не сдержавшись, пнула меня в лодыжку. Глаза девушки метали молнии, взгляд обещал мне мучительное упокоение. Лену трясло от возмущения. – Должна послушаться, значит?! Альфу?! Пару?! Не смеши меня! Привык ты слишком, что тебя все слушаются.

      – Лена! – предупреждающе рыкнул я, сознавая, что сейчас мы наговорим друг другу лишнего.

      – А что? Я не права?! – Она лишь еще яростнее завертелась, пытаясь вырваться из моих рук. – В твоем понимании, у меня есть лишь обязанности, а все права – догадайся, у кого! И посмей только сказать, что это не так!