Кормильцев. Космос как воспоминание. Александр Кушнир

Приехав в столицу, он купил у дипломатов вожделенную портастудию, а на сдачу приобрел «металлическую» кассету фирмы Maxell, на которую впоследствии и был записан наутилусовский суперхит «Гудбай, Америка».

      По возвращении в Свердловск Дима Тарик был немедленно уволен с работы за прогулы, но это уже не имело никакого значения. Лес рубят – щепки летят…

      Илья трясущимися руками распаковал картонную коробку и вручил этот фантастический агрегат музыкантам «Урфин Джюса» и «Наутилуса». Слава Бутусов позднее не без улыбки вспоминал: «У нас при виде этого чуда техники просто варежки открылись, до такой степени мы были потрясены этим космическим явлением. Это был огромный технологический шаг вперед, и именно Кормильцев в немалой степени повлиял на то, что мы занялись этим с таким интересом».

      В эйфории никто не обратил внимания, что портастудия Sony оказалась примитивным сооружением с четырехканальным пультом и ревербератором. Как показала жизнь, включать ревербератор категорически не рекомендовалось, поскольку своим жутким звучанием он напоминал не достижения мировой цивилизации, а синюшкин колодец из сказок Бажова. Но с помощью этой аппаратуры можно было создавать реальные рок-н-ролльные альбомы, причем сидя не в центре Токио, а в обыкновенной свердловской хрущевке.

      В течение нескольких лет на нее были бесплатно записаны не только легендарная «Невидимка» и демоверсия «Разлуки» группы «Наутилус Помпилиус», но и альбомы «ЧайФа», Насти Полевой, Егора Белкина. Все это происходило словно в параллельной реальности – без пугливой оглядки на худсоветы, Союз композиторов, «запретительные списки рок-групп» и лютую цензуру. «Я всегда хотел перевести на профессиональный уровень записи альбомов моих друзей», – признавался мне на диктофон Кормильцев. На бестактный вопрос о судьбе тещиных драгоценностей Илья Валерьевич спокойно заметил, что перезакладывал и выкупал золото еще в течение многих лет. Полностью, наверное, так и не выкупил.

      Но одно можно сказать наверняка. В тот далекий 1984 год Кормильцев впервые почувствовал, что любые границы иллюзорны и в жизни он сможет сделать многое. Над головой у Ильи пел хор нелегальных ангелов и неслышно звучали небесные фанфары. Так будущий издатель, переводчик и общественный деятель начал свой путь навстречу новым огням. Теперь главное было – успеть.

      Часть I

      Запах юности

      1959–1984

      Семейные реликвии

      У нашего поколения было чудовищно длинное детство.

Илья Кормильцев

      Меня всегда интересовало, кем был Роберт Циммерман до того, как стал Бобом Диланом. Всю жизнь лауреат Нобелевской премии старался уходить от вопросов о своей юности. Даже автобиографию в книге «Хроники» он начинает с переезда в Нью-Йорк в двадцатилетнем возрасте. А что происходило до этого – загадка или будущий миф.

      С похожей историей я столкнулся, общаясь с Кормильцевым.

      «Я очень не люблю ту часть моих сверстников, которая в своих