Фронтовой дневник (1942–1945). Василий Цымбал

другой половиной плащ-палатки, а сверху шинелью. Под головой у меня неизменно немецкий ранец, телячьей кожей шерстью наружу. Он очень удобен в качестве подушки. Спал я богатырским сном, видел семью, знакомых, был в кондитерской и ел сдобную «бабу».

      Проснувшись ночью, долго не мог осмыслить, что я не дома, а на войне. И только когда загрохотали бомбы и заревели самолеты, понял, что война продолжается. Спать было тепло и хорошо. Вчера над своим столом сделал хорошую зеленую крышу, но труд мой оказался напрасным, т. к. сегодня мы меняем место на километр на юго-запад.

      9 мая 1943 г.

      Вчера уже затемно перебрались на новое место. Спали где попало. Было тепло, и я спал как убитый, но сегодня утром у меня болит левый седалищный нерв.

      Сегодня проснулись до восхода солнца и до завтрака устраивались. Я устроился еще лучше, чем прежде. Надо мной целый шатер из ветвей дуба, орешника и дикого жасмина. Устраиваясь, порядочно устал. Сегодня пасмурно, душно и ломит кости. Хочется спать.

      Вчера закончены действия союзников в Африке. Последняя опора фашистов – Тунис и Бизерта – взяты.

      На нашем участке ничего существенного не произошло. Наши войска подошли к сильно укрепленным позициям противника. Ночью было затишье, сейчас бьет артиллерия, идут воздушные бои.

      Что-то случилось с моими чернилами. Они не держатся и делают кляксы.

      Пришел командир полка и приказал нам снова переехать на новое место. Мы устроились очень хорошо, но он забраковал принципиально, потому что мы расположились не в балке, где он приказывал, а над балкой. В балке мы были. Там нет высоких деревьев, и все очень загажено.

      Помощник начальника штаба пошел разыскивать новое место, чтобы переехать. Приказ надо выполнять. Солнце спряталось. Небо заволокло тучами. Стало прохладно. Ожидается дождь.

      10 мая 1943 г.

      Приказ есть приказ. Мы переселялись и устраивались ночью в темноте. Искололись о всякие колючки, исцарапали кожу и порвали обмундирование. Место паршивое. Миллионы гусениц, которых поминутно приходится с отвращением сбрасывать с шеи, со стола, с бумаг. Мало этого. Теперь нам ходить за хлебом 2 километра, за завтраком километр, за водой более километра.

      Поистине: за 7 верст киселя хлебать. Пока дойдешь от кладовой до кухни, половину хлеба съешь, пока дойдешь от кухни до места работы, вновь есть захочется, пока еще сходишь за водой, вот уже и пропало около трех часов рабочего времени. Но приказ есть приказ.

      Я уже жду, что сегодня опять придется переселяться, тем более что хозяин сегодня еще не был и не видел нашего, как здесь говорят, нового положения.

      Спал всего часа 2–3. Сейчас жарит солнце, у меня болит голова, хочется спать.

      Вчера получил от Тамары Михайловны открытку из Краснодара от 26 апреля, где она была в командировке по вызову крайоно. Убит ее брат Петя. Известие печальное. Мать сходит с ума.

      Видно, как наши самолеты пикируют и сбрасывают бомбы на переднюю линию за Крымской. Видно, как их обстреливают немецкие зенитки. На нашем участке наступление вновь приостановилось