Фронтовой дневник (1942–1945). Василий Цымбал

выйти из‑за шторы

      И, даже «здравствуй» не сказав,

      Как прежде, взять тебя на руки

      И, опустивши на тахту,

      От счастья плакать и смеяться,

      И слушать сердца перестук.

      И целовать, и обнимать,

      Чтоб ты, как раньше, понимала,

      Могла без слов меня понять.

      С утра до вечера и ночью

      Мечтал я только об одном:

      Живым остаться и вернуться

      К тебе, мой друг, в знакомый дом.

28/X–42 г.

      Осуществленную мечту

      От счастья …

      И слушать сердца перестук.

      Осенние сопки, леса и поляны

      Окутаны дымчатым светом луны.

      Над ериком речкой простерлись туманы

      Загадочной тайны и страха полны.

      1 ноября 1942 г.

      Последние дни почти ежедневно вижу во сне Марийку, обычно красивую, гордую и недоступную. Видел во сне Зою Совпель. Кстати, она где-то здесь. Как-то при переходе линии обороны, кажется, в Азовке, какой-то лейтенант сказал, что у них работает бывшая секретарь горотдела, блондинка Зоя.

      Вчера мы напилили гору дров хозяйке.

      Глубокая осень. Дождь спозаранку.

      Опавшие листья гниют, как навоз.

      В лесу по ночам (всё) ведут перебранку

      шакалы и волки. А мы на откос

      из туманной долины бредем, спотыкаясь.

      5 ноября 1942 г.

      Вот и жизни пришел каюк,

      дорогой Владим Владимыч. (Маяковский)54.

      Мой труп холодный и немой

      Не будет тлеть в земле родной,

      И повесть горьких мук моих

      Не призовет меж стен глухих

      Вниманье скорбное ничье

      На имя темное мое. (Лермонтов)55.

      Решился вопрос о том, что мы должны идти действовать в глубокий тыл, поближе к своей родине. Нам предстоит пройти по оккупированной зоне километров 300–400. Легко сказать! Кругом равнина, на дворе осень, а скоро зима. Питания у нас нет. Его нужно добывать, а это очень трудно. Краснодарские партизаны рассказывают, что в Краснодаре идет полным ходом торговля и жизнь, в станицах осенний сев. Население вряд ли будет встречать нас без предательства. Мне думается, что нам придется бесславно погибнуть в пути.

      Настроение такое, что ни писать, ни читать не хочется. Вот даже эти записки мне нельзя брать с собой. Все это нужно бросить. Вчера, очевидно, в последний раз я отдал должное литературе: прочел «Капитанскую дочку», «Ревизора», «Мцыри». Который уже раз я их читал и наслаждался. Стихи из «Мцыри» и сейчас звучат в моей голове.

      8 ноября 1942 г.

      За эти дни прошел ряд немаловажных событий. 4‑го Мишу и Гришу посылали в разведку – перейти в тыл, чтобы потом по этому пути перейти всем отрядом. 5‑го вечером Миша, Гриша и те ребята, которые ходили с ними, вернулись. Пробраться через линию они не смогли, т. к. стоит сплошная оборона. Их дважды обстреляли из пулеметов. Ребята вернулись ни с чем. Им заявили, что они задание не выполнили, и предложили пойти опять туда же. Миша и Гриша отказались. Их арестовали и посадили. Послали Николая, проводника и Копанева, которые отправились 6-го. Они еще не вернулись. Это уже вызывает

54

Над словом «жизни» автор написал «любви». Процитировано стихотворение «Юбилейное» (1924). У В. В. Маяковского: «Вот и любви пришел каюк».

55

Процитирована поэма М. Ю. Лермонтова «Мцыри» (1838–1839).