.

до праздника, он успел составить рескрипт о награждении Крылова орденом св. Станислава 2‑й степени, продумать порядок его торжественного вручения, при содействии статс-секретаря А. С. Танеева получить подпись императора на грамоте с текстом рескрипта и, наконец, взять из Капитула сами орденские знаки483.

      29 января одновременно с грамотой Уваров подал Николаю I всеподданнейшую записку, в которой выдвигал свою версию событий, сильно отличающуюся от изложенной Бенкендорфом. Из этого документа государь должен был узнать, что шеф жандармов в силу небрежности и некомпетентности вовлек его в сомнительное предприятие, однако благодаря его, Уварова, вмешательству ситуация будет спасена.

      Граф Бенкендорф сообщил мне высочайшее Вашего Императорского Величества повеление о представлении статского советника Крылова к знаку отличия к 3‑му будущего февраля, в который день совершится его пятидесятилетний литературный юбилей.

      По собранным мною сведениям, оказывается, что мысль о праздновании Крылова [sic!] родилась частно между некоторыми литераторами, но что к сему досель никаких мер не было принято, что, сколько я мог узнать, ни вазы серебряной, ниже медали золотой никем к этому дню не заготовлено, и что наконец 2‑го февраля (не 3-го) минет Крылову 70 лет, а первому его напечатанному произведению 52 года.

      Получив 25‑го сего месяца высочайшее повеление чрез графа Бенкендорфа, я озаботился устроить обед, который будет дан 2‑го февраля Крылову по подписке в зале Благородного собрания. Распорядителями назначены под председательством действительного тайного советника Оленина князь Вяземский, князь Одоевский, действительные статские советники: Плетнев и Карлгоф.

      Статский советник Крылов имеет орден св. Владимира 3‑й степени. В порядке постепенности ему следует орден св. Станислава 2‑й степени.

      Вследствие сего, поднося Вашему Величеству проект грамоты на сказанный орден, имею счастие присовокупить, что в случае утверждения оной я считал бы, с своей стороны, распорядиться так, что, приняв участие в обеденном столе, коим полагается почтить нашего знаменитого поэта, в самое время собрания лично вручить ему от имени Вашего Величества знаки орденские и грамоту. Я смею думать, что этим лестным и неожиданным знаком Монаршего внимания довершится радость почтенного старца и возвысится его торжество.

      На грамоте полагаю выставить число 2‑е февраля, всеподданнейше испрашивая на все это всемилостивейшее разрешение Вашего Императорского Величества484.

      Николай наложил на уваровскую записку короткую резолюцию «Согласен», и с этого момента подготовка к празднованию невиданного юбилея вступила в финальную, самую напряженную стадию. Однако ни суета, ни ответственность, ни пристальное внимание начальства не могли заставить членов комитета забыть о том, что 29 января – особый день. Вяземский писал об этом А. Я. Булгакову:

      Сегодня годовщина смерти Пушкина. Мы сейчас от панихиды, и бедный

483

РГИА. Ф. 735. Оп. 11. № 24. Ч. 1. Л. 83 об., 185-в об.; Ф. 733. Оп. 23. № 106. Л. 10–11.

484

РГИА. Ф. 733. Оп. 23. № 106. Л. 7 – 8 об.