Тайные безумцы Российской империи XVIII века. Александр Борисович Каменский

местом содержания политических безумцев66.

      Стремление монастырских властей избавиться от обузы было хорошо известно чиновникам политического сыска, неохотно реагировавшим на сообщения о выздоровлении сосланных. Такой расклад порождал подчас ситуации прямо противоположные. Так, в 1749 году в Тайную канцелярию явился бывший солдат Выборгского гарнизона Степан Маслов, бежавший из новгородского Юрьева монастыря, где он провел одиннадцать лет. В конце 1737 года он объявил за собой «слово и дело» и просил, чтобы «повелено было ему, Маслову, дать три полка, а он де Маслов у турецкого салтана Царьград возьмет». По словам беглеца, все это он сказал «в безумстве», а теперь совершенно излечился67. В 1755 году бывший контролер Астраханской портовой таможни Дмитрий Шерков, выдержавший всего год монастырского заключения, совершив побег, также явился в Тайную канцелярию и сообщил:

      Прошлого 754‑го прислан я именованный был из Правительствующего Сената во оную Тайную канцелярию в беспамятстве, а особливо в помешательстве ума, где тогда ж по усмотрению той канцелярии отослан был для исправления ума в Звенигород в Савин-Сторожевской монастырь, а как в уме исправлюсь, тогда велено во оную канцелярию от того монастыря репортовать. Где я, будучи, по воле Божией в уме и исправился, о чем и от того монастыря, что я в совершенной ум пришел, многократно во оную Тайную канцелярию писано было, но точию на то указу и поныне не получено. Чего ради принужден я был сам ис того монастыря в прошедшем августе месяце отлучитца и явитца по команде во оную Тайную канцелярию для наилутчего усмотрения и определения паки в службу Ее Императорскаго Величества к статским делам.

      И хотя во время расспроса в канцелярии Шерков «озирался по сторонам, яко изумленной, чего ради и руки ему приложить не дано», просьбу его удовлетворили и отправили для продолжения службы в Коммерц-коллегию68. Ранее, в 1741 году, два человека – солдат Степан Бодягин и бомбардир Иван Башилов – после года, проведенного в монастырях, первый – в Калязине, а второй – в Иосифо-Волоколамском, были отправлены обратно в свои полки для продолжения службы69. Два года понадобилось для выздоровления в Иверском монастыре кирасиру Ивану Жданову, который был сослан за то, что «в ыступлении ума» топтал ногами складни и грозился их сжечь, говоря «образам де молиться не буду, оне, де, сделаны от мужика, а я, де, знаю бога на небе»70. Майор Низового корпуса Сергей Владыкин, называвший в 1734 году себя «Петром III, и богом, и царем», а императрицу своей названной матерью и теткой и написавший несколько писем с упоминанием Шафирова и Балакирева, был по именному указу отправлен «в пристойной монастырь», но уже в 1736 году, после того как монахи и караульные в монастыре подтвердили его выздоровление, освобожден71. А вот солдата Петра Обрасцова, страдавшего в 1754 году религиозными видениями и заявлявшего, что «Ее Императорское Величество – змей и антихрист», после шести лет

66

РГАДА. Ф. 349. Оп. 2. Д. 7101. Л. 1–36.

67

Там же. Ф. 7. Д. 367. Ч. 1. Л. 382–405.

68

Там же. Ч. 12. Д. 245 – 275 об.

69

Там же. Ч. 2. Л. 254, 338.

70

Там же. Ч. 7. Л. 4–19. Примечательно, что Жданов сознавал свою болезнь и в Тайной канцелярии говорил, что все это делал, «будучи тогда в сумнении и безумии, ибо, де, уже троекратно он, Жданов, был в ыступлении ума своего и бывает, де, ему видение и соблазн» (Л. 5 – 5 об.).

71

РГАДА. Ф. 349. Оп. 1. Д. 314. Л. 1–7; Там же. Д. 520. Л. 1–5; Ф. 7. Д. 367. Ч. 1. Л. 73 – 114 об.