Дневник незначительного лица. Джордж Гроссмит

трость, которую, помнится, выкрасил эмалевой краской, надеясь усовершенствовать. Минуту он ее разглядывал с ошеломленным видом, потом сказал:

      – Кто это сделал?

      Я отвечал:

      – А? Что – это?

      Он сказал:

      – Что – это? Да испоганил мою трость! Это трость моего бедного покойного дядюшки, и мне она дороже всего на свете!

      Я сказал:

      – Очень прошу меня простить. Впрочем, я думаю, краска сойдет. И я хотел как лучше.

      Тамм заявил:

      – Могу только сказать, что это возмутительная наглость; и мог бы добавить, что вы еще больший идиот чем кажетесь, да только это абсолютно невозможно.

12 МАЯ

      Получил единственный экземпляр «Велосипедного вестника». Там помещен короткий список из нескольких фамилий, какие они опустили; но эти невежды нас обозначили как «мистера и миссис Пукер». Вот досада! Снова им написал, притом с особенным тщанием вывел нашу фамилию печатными буквами, чтоб на сей раз невозможно было ошибиться.

16 МАЯ

      Открыв сегодняшний номер «Велосипедного вестника», с омерзением прочел следующий абзац: «Мы получили два письма от мистера Чарлза Пупкера с супругой, с просьбой осветить тот важный факт, что они были на балу у Лорда-мэра». Я изодрал эту газету в клочья и швырнул их в мусорную корзину. Слишком ценно мое время, чтоб волноваться из-за подобных пустяков.

21 МАЯ

      Последнюю неделю или десять дней было очень скучно, так как Кэрри уехала в Саттон к миссис Джеймс. Туттерс тоже уехал. Тамм, я полагаю, все еще обижен на меня за то, что я без спроса выкрасил ему трость эмалевой краской.

22 МАЯ

      Купил новую трость с серебряным набалдашником, которая мне обошлась в семь шиллингов шесть пенсов (Кэрри скажу, что пять шиллингов), и послал с любезной запиской Тамму.

23 МАЯ

      Получил странное письмо от Тамма; он пишет: «Обиделся? Нисколько, старина. Я думал, это вы обиделись за то, что я наговорил в сердцах. Кстати, оказывается, вы покрасили вовсе не дядюшкину трость, столь дорогую моему сердцу. Это всего лишь грошовая поделка, которую купил я в табачной лавке. Тем не менее, я весьма вам признателен за ваш милый подарок».

24 МАЯ

      Кэрри приехала! Ура! Выглядит она изумительно, только на солнце облупился нос.

25 МАЯ

      Кэрри достала из шкафа несколько моих рубашек и посоветовала отнести их Триллипу, что за углом. Она сказала:

      – Спереди и на манжетах они совсем сносились.

      Ни на секунду не задумываясь, я ей ответил:

      – На мой взгляд, они несносно сносились.

      Господи! Как мы хохотали! Я думал, мы никогда не перестанем. В автобусе, по дороге в город, я случайно сидел рядом с шофером, и я пересказал ему свой каламбур насчет «несносных» рубашек. Так он чуть со стула не свалился. На службе тоже посмеялись.

26 МАЯ

      Оставил у Триллипа рубашки для починки, сказав при этом:

      – Они несносно сносились.

      Но он ответил, даже не улыбнувшись:

      – Обычное дело, сэр.

      У некоторых людей совершенно отсутствует чувство юмора.