Сефевиды. Иранская шахская династия. Фархад Карими

Рустама и Байсункура ускорила распад некогда могущественной конфедерации. Племена воевали друг с другом, а нередко и внутри племен разгорались распри. К месту можно вспомнить старую пословицу «когда дом горит, не до счетов с соседями». У Рустама хватало других проблем, помимо преследования укрывшихся в Лахиджане детей шейха Гейдара, но тем не менее он старался добраться до них, а Мирза-Али всячески уклонялся от выполнения требования о выдаче беглецов. Известен случай, когда он спрятал Исмаила в корзине, подвешенной на дереве (Ибрагим к тому времени вернулся к матери в Ардебиль) и поклялся на священном Коране в том, что Исмаила-мирзы нет на земле Лахиджана. В конце концов, терпение Рустам-хана иссякло, и он решил идти на Лахиджан войной, но этому плану помешала смерть – в середине 1497 года Рустам был свергнут (и убит) своим двоюродным братом Ахмедом, который погиб в конце того же года, после чего Ак-Коюнлу распалось на две части. Опасность не исчезла совсем, но заметно уменьшилась, поскольку никому из правителей трех «осколков» не было большого дела до Исмаила-мирзы (зато ему было до них дело).

      Что же касается ширваншаха Фарруха Ясара, то он был бледной тенью своего великого деда Ибрагима I. Дед укреплял основы государства и расширял его пределы, а внук только лишь пытался сохранить то, что получил в наследство от отца, но это удавалось ему не очень хорошо: в отсутствие сильной руки местные правители вели себя как им вздумается, считаясь с шахом лишь номинально.

      Короче говоря, время играло против Ширвана и Ак-Коюнлу, а вот число сторонников тариката Сефевие перманентно увеличивалось за счет племен, перекочевывавших с запада. Еще совсем недавно Малая Азия была разделена на множество княжеств-бейликов и по бо́льшей части жизнь там была весьма вольной, особенно в восточных областях. Свободолюбивые племена не могли смириться с жесткой политикой османских султанов и потому откочевывали на восток, меняя не только правителей, но и веру – шиизм казался им более привлекательным, нежели суннизм, который в сознании масс был тесно связан с османским владычеством. К тому же в тарикате выстраивалась совершенно другая иерархия – мюриды добровольно подчинялись тому, кого они избрали своим духовным наставником, а не принуждались к покорности султанской властью. В тарикате царил дух единства, всеобщего братства, которого в Османском султанате не было и в помине. Исмаилу повезло и в том, что основной вектор османских завоеваний был направлен в христианскую Западную Европу, которую султаны рассчитывали завоевать полностью, и на первых порах это намерение выглядело осуществимым.