Под грифом «к». Артемий Храмов

обнимемся,

      Я громко промолчу, что есть мОчи.

      На случай, если вдруг не свидимся —

      Добрый день, добрый вечер и доброй ночи.

      shtиль

      Каждый третий – праведник, каждый – у руля.

      Раскачать бы маятник – все начать с нуля.

      Все стереть из памяти и уйти в моря.

      Я стою. Я маленький. Я без корабля.

      Ctrl-Vine

      Который день не хочется вставать,

      Который день в плену у никотина.

      Полупустой бокал, помятая кровать,

      Вина в бутылке – ровно половина.

      Журнал, тобой забытый пару дней назад,

      Твой запах, въевшийся до боли в кожу.

      Найти пытаюсь в зеркале свои глаза,

      А вижу – бледную бесформенную рожу.

      Холодный душ с утра, горячий кофе,

      Цвет глаз твоих, как смертный грех

      Для тех, кого вчера распяли на Голгофе,

      Сегодня – просто обреченных на успех.

      Мне тень твоя в квартире не дает покоя,

      Мне голос твой мерещится повсюду.

      На деле – сигаретный дым в три слоя

      И третий день немытая посуда.

      И ставши жертвой обстоятельств, смерти ждать;

      Наброски есть, почти закончена картина —

      Полупустой бокал, помятая кровать,

      Вина в бутылке – ровно половина.

      Последняя зима

      Морозом, словно колпаком накрыло —

      От холода трещат по швам дома.

      Я помню.

      Ты, надеюсь, тоже не забыла:

      Это последняя для нас с тобой зима.

      Нет ни души вокруг, как будто вымер город,

      Великое переселение живого. Навсегда.

      Остался лишь шальной, животный холод —

      Коктейль сезонный с кубиками льда.

      Прогорклый свет в домах, остывшие камины,

      Фонтаны, скованные вечным льдом,

      Когда-то яркие, погасшие витрины…

      Записка на столе: «Вернусь. Потом».

      Вернешься. Есть ли смысл только?…

      Числа какого точно тебя ждать?

      Ты вылетела? Рейс во сколько?

      Я обещаю в этот раз не опоздать.

      Я обещаю проводить и не тревожить,

      Не заходить без стука никогда.

      Приедешь и сама почувствуешь под кожей

      Коктейль холодный с кубиками льда.

      Я отпускаю: мы ж не звери!

      И лишних слов не нужно – знаешь все сама:

      Уже давно стучит в распахнутые двери

      Последняя для нас с тобой зима.

      Grand62

      Один. Стены четыре. Стол, стаканы.

      На жизненном пути чихнув, заглох мотор.

      Как жаль, нельзя поставить на повтор,

      «Зашить глаза» и «уши положить в карманы».

      Неси свой крест, не смей показывать усталость,

      Смотри вперед, попробуй думать о хорошем

      И из себя не строй лукавого святошу,

      Не делай так, чтобы испытывали жалость.

      Без перекуров, без привалов, прочих отговорок,

      Без шанса сделать вдох глубокий и набраться сил…

      Узнаешь всё, чего доселе не вкусил

      Смирись – отныне будет путь мучителен и долог.

      Разгневанных детей и глубину обиды,

      Масштабы лжи, с горчинкой вкус тоски,

      И запах старой, затхлой гробовой доски

      С холодным ветром в залах панихиды.

      Очки разбиты внутрь стеклами. Увы…

      Иди на ощупь! Прогрызай зубами!

      Не слушай тех, кто притворяется волхвами,

      Чтобы добиться своего – гнилой молвы.

      Никто не знает, может там «моря Нирваны»?!

      А шлюпок – жесткий недобор.

      Но жизнь, увы, нельзя поставить на повтор,

      «Зашить глаза» и «уши положить в карманы».

      *волхвы – колдуны, предсказатели. (Александр Пушкин. «Песнь о Вещем Олеге»)

      Crastinus

      И колет легкие холодный ветер с моря,

      Глаза болят от соли, тело – ждет прибой,

      И каждый вдох – с тоской. Одной строкой.

      Шумит в груди, упрямым волнам вторя,

      Весь в струпьях, у ворот Его, как нищий Лазарь;

      Как Понтий, чующий затишье перед бурей.

      Что