Тропа Саламандры. Эйлин Фарли

стейка «Томагавк» в рот, в котором не вырабатывалась слюна. Там царила засуха. В отличие от моей души, где творился тихий раздрай, который я уже не пытался подавить, а просто жевал и жевал, пялясь в никуда. Мясо глотал, стручковую фасоль, мини-морковку с какими-то там соусами вприкуску – и всё это никак не отзывалось чем-то желанным и вкусным, было совершенно пресным.

      Я даже не смог по привычке написать Джею. Не знаю почему… Рассказать ему о своем эпичном провале с королевой стерв? О том, как я трепетал перед ней, мыча и заикаясь? О том, что меня первый раз в жизни поразила баба настолько, что я потек рассудком?

      Ну ж нет!

      Джей-засранец не из тех, кто будет вкрадчиво слушать такую муть. Он точно язвил бы и отпускал шуточки. А просто о всяких мелочах трепаться уже не хотелось, потому что всё ушло куда-то в небытие. Всё на десятом, нет, сотом плане, кроме…

      Темно-зеленой двери?

      Да, именно она стояла перед глазами крайне четко и символизировала всё сразу: враждебный мир, недоступность, притаившуюся за ней королеву всех стерв!

      ***

      Плюс-минус без двадцати минут полночь…

      – Три тысячи долларов! – еле удерживал дверь со своей стороны, пока верзила пытался захлопнуть ее перед моим носом. – Три с половиной, слышишь? Как тебя там, черт… Можешь забрать их себе!

      Темнокожий козел уже не выглядел в моих глазах существом из преисподней. Просто чувак, покрытый слоем блестящей краски, пыхтящий и требующий свалить!

      Второй мой приход в закрытый клуб, и никакой больше магии. Деньги. Подкуп. Отсутствие страха перед этим чертом и… никакого понимания финальной цели.

      На хера это вытворяю?

      Да, я не осознавал, чего конкретно жду от устроенного мной пиздеца! Зачем с таким остервенением рвусь в заведение? Зачем провоцирую верзилу, рискуя получить по зубам или оказаться в итоге в полицейском участке за неадекватное поведение, о котором могут узнать в прессе.

      Испорченная репутация?

      Я о ней ваще не думал, точнее, наплевал на то, что из-за долбанутых действий могу лишиться рекламных контрактов. Потому что я, Ромео Моралес, пылал неподдающимся объяснению чувством, которого не испытывал даже на важных, значимых играх! Потому что там, на поле, другие законы, привычные тактики и стратегии вместе с силой, ловкостью и уверенностью.

      – Четыре косаря, здоровяк, подумай! – почти из последних сил я дернул ручку так, что охранник-верзила чуть не вывалился наружу.

      Мда… Со стороны это зрелище выглядело феерично, мать его! Борьба, сопротивление под пыхтение амбала и его короткие фразы, которые не сулили ничего хорошего. Я устроил аукцион какой-то, блядь, попутно борясь с рогатым чертом, чьи глаза уже успели налиться кровью от потуг. А я – ошалевший чувак в дорогенном в костюме, правой ступней, точнее подошвой итальянского ботинка, уперся в косяк двери, создав что-то типа распорки. Приемчик, который применял в детстве, когда мы с братом Диего не могли поделить ванную…

      Я