Михаил Суслов. Леонид Млечин

село Суслова, как и все остальные, делилось на тех, кто тяжко работал и преуспевал, и на тех, кто не желал каторжно вкалывать. Эти бедняки, нежелавшие работать или просто неудачливые, и стали опорой Советской власти в деревне. Они ненавидели тех, кто разбогател, называли кулаками и мироедам, грабили и поджигали их дома. Тем самым уничтожалось самое эффективное в стране зерновое производство – помещичьи имения и хозяйства тех, кто поднялся в результате столыпинских реформ.

      «Против наших окон стоит босяк с винтовкой на веревке через плечо – “красный милиционер”, – записал в дневнике прозаик и поэт Иван Алексеевич Бунин, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе. – И вся улица трепещет так, как не трепетала бы прежде при виде тысячи самых свирепых городовых».

      Александр Самойлович Изгоев, член ЦК кадетской партии, записал услышанные им в революционном году слова какого-то крестьянина о большевиках:

      – Народу только такое правительство и нужно. Другое с ним не справится. Вы думаете, народ вас, кадетов, уважает? Нет, он над вами смеется, а большевиков уважает. Большевик каждую минуту застрелить может.

      Для крестьянина «мир своих» заканчивался за деревенской околицей. Другой мир был неважен, незнаком – «чужие». «Инаковость» игнорировалась, не принималась. При большевиках враждебно-агрессивное отношение к «чужому» и «чужим» было закреплено сознательно, сверху. Чужие – это «враги».

      Народ желал отомстить тем, кто им управлял, кто всем командовал. И началось уничтожение «эксплуататорских классов». Во враги зачислялись целые социальные классы и группы: буржуи, офицеры, помещики, кулаки, священнослужители… Гражданская война – ликвидация чуждых для народа элементов: в погонах, в рясах, в сюртуках, в очках… И сколько же нашлось желающих поучаствовать в ликвидации старой жизни!

      Член-корреспондент Академии наук, директор Института российской истории Андрей Николаевич Сахаров, в молодости инструктор отдела пропаганды ЦК КПСС, пишет:

      «Когда малокультурные, обездоленные люди поняли, что они могут не только встать вровень с имущими, с вчерашним “барином”, но и подняться выше него в социальной иерархии, завладеть безнаказанно его домом, имуществом, средствами производства, – когда до них дошел этот сокровенный смысл революции, она стала многомиллионным социальным взрывом, который и оказался самым важным, реальным результатом Октябрьского переворота….

      Требование социального равенства перерождалось в ощущение собственной социальной исключительности (“рабочее”, “бедняцкое” происхождение) как заслуги, дающей основание для привилегий. Бедные, простые, полуграмотные. Именно эти характеристики в революционную эпоху стали “знаком качества”…

      Не классовая борьба, а цивилизационное противостояние – реальный источник социальных коллизий и катаклизмов в России. Культ силы и власти, социального реванша маленького полуграмотного человека пропитал все поры общества».

      В