Расправь свои крылья. Айли Фриман

пока ты не начнешь благоухать.

      – Нет уж, лучше я сама.

      – Вперед, – я улыбнулся и двинулся за ней, но она с громким стуком захлопнула передо мной дверь.

      Макси хотела убежать сразу, как только вышла из душа, но я вынудил ее сесть за стол и разделить со мной завтрак. В итоге она с большим аппетитом уплела булочку и кофе, хоть и сердито поглядывала на меня.

      – Так что у тебя случилось, Принцесса? Что за громкие фразы про разрушенную жизнь? Наш небольшой поцелуй, конечно, наделал шума, но не думаю, что мог повлечь за собой глобальные разрушения.

      – Мне кажется, ты намеренно сделал так, чтобы этот чертов поцелуй попал на камеру! – выпалила она.

      – Я не догадывался, что за нами подглядывал папарацци! И хотя в последнее время моя жизнь постоянно под прицелом фотокамер, я даже представить не мог, что в гримерке мы были не одни.

      Она тяжело вздохнула и потянулась за своим скрипичным футляром.

      – Я могу отвезти тебя домой, – предложил я.

      – Если не сложно, отвези меня кое-куда.

Макси

      Ден высадил меня возле больницы. Я должна была убедиться, что мама в порядке и ее здоровью ничего не угрожает. Меня проводили до палаты, и я выдохнула с облегчением, узнав, что Германа здесь нет.

      – Мама! – я бросилась к маме, лежавшей на кровати. Ее лицо было бледным, но она улыбалась мне.

      – Макси! Я очень рада тебя видеть! Я так переживала. – Она приподнялась и взяла мою руку.

      – Мама, прости меня, я не хотела тебя расстраивать. Как ты себя чувствуешь?

      – Не переживай, все хорошо. Ты не ночевала дома? Где ты была? Не слушай Германа, он говорил вчера сгоряча. Возвращайся домой, все будет хорошо.

      Мама просила меня о невозможном. Вдруг ее взгляд задержался за моей спиной, на футляре скрипки.

      – Давно ты нашла эту скрипку? – тихо спросила она.

      – Давно, – призналась я. – Я играла тайком. Моя душа не могла жить без музыки.

      – Твой отец тоже не мог жить без музыки, и вот к чему это привело, – мама судорожно вздохнула.

      – К чему? – настойчиво спросила я. – Расскажи мне о моем отце. Почему ты всегда избегаешь говорить о нем?

      – Он бросил нас. – Взгляд мамы стал холодным. – Забудь о нем.

      В следующий момент дверь палаты распахнулась, и я увидела Германа. Его глаза округлились при виде меня.

      – Макси, малышка, – проговорил он. – Я как раз хотел позвонить тебе.

      – Пока, мама. Поправляйся. – Я улыбнулась маме и, не обращая внимания на отчима, вышла из палаты.

      – Макси! – Он догнал меня в коридоре, схватив за руку и вынудив остановиться. – Можешь возвращаться домой. Да, я вчера погорячился, когда выгнал тебя. Но ты можешь вернуться. Мама из-за этого очень сильно переживает.

      – Я не вернусь, – процедила я сквозь зубы. – Радуйся, что тебе удалось избавиться от меня.

      Он удивленно посмотрел на меня, и его заботливая улыбка сменилась самоуверенной усмешкой.

      – Да куда ты денешься, Макси? – пренебрежительно