Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая. Джей Бонансинга

Последние несколько дней он относился к ней с невероятной нежностью, и звук его глубокого, размеренного дыхания успокаивал ее. Остину нужно было хорошо выспаться – особенно в свете последних событий. Но Лилли не могла найти себе места, как загнанный в клетку зверь, и должна была узнать, что случилось с Губернатором. Она сделала несколько шагов по комнате, чувствуя головокружение и тошноту.

      Утренняя тошнота одолевала ее с самого начала, но накатывала не только по утрам. Неприятные ощущения в желудке распространялись волнами целый день – и каждый день. Иногда Лилли рвало, иногда до этого не доходило, но в животе всегда словно проворачивали кулак. Рвота не всегда приносила облегчение – она лишь слегка притупляла тошноту. Может, свой вклад вносило и волнение – Лилли боялась будущего, боялась за безопасность города после побегов, боялась увеличения количества ходячих в окрестностях, – но все же она убеждала себя, что отчасти ее состояние объяснялось нормальными перипетиями первого триместра. Как и многие беременные женщины, из-за гормональных сдвигов она была подвержена резким переменам настроения и в некотором роде даже радовалась тошноте, ведь она означала, что ее организм функционирует нормально.

      Начав как можно тише одеваться, она глубоко задышала, следуя до поры до времени похороненному в глубинах ее памяти совету из какого-то глупого девичьего телешоу. Вдох через нос, выдох через рот, медленно, глубоко, ровно. Она натянула джинсы, надела ботинки, взяла полуавтоматический ругер с магазином на десять патронов и засунула его за ремень.

      Пока она надевала свитер крупной вязки и смотрела в разбитое зеркало, установленное на стопке ящиков возле гипсовой стены, ей почему-то вспомнился отец. Узкое, веснушчатое лицо Лилли в отражении словно состояло из нескольких осколков. Если бы Эверетт Коул в прошлом году пережил первое нашествие мертвецов на Атланту, он бы сейчас лопался от счастья. Если бы его не разорвала на части толпа ходячих прямо перед дверью того жуткого автобуса, он бы сейчас всячески опекал Лилли, приговаривая: «Девочка моя, в твоем положении не стоит стрелять из пистолета». Эверетт Коул воспитал дочь один – ее мать умерла от рака груди, когда Лилли было всего семь лет. Он всей душой любил дочку и всегда гордился ею, но стоило Лилли только представить Эверетта Коула дедушкой – представить, как он балует ее ребенка, учит его ловить рыбу и варить мыло из говяжьего жира, – и она замерла перед разбитым зеркалом, не в силах сдвинуться с места.

      Опустив голову, она тихо оплакивала потерю отца. Ее горло свело от чувств, она всхлипнула, а затем еще и еще. Слезы покатились на свитер. Лилли давно не плакала так горько – даже после гибели Джоша, – и теперь хватала ртом воздух, сжимая пальцами переносицу. Голова пульсировала. Может, во всем было виновато ее «положение», но печаль бушевала внутри нее, как штормовое море.

      – Довольно этого дерьма, – едва слышно выругалась она и обуздала скорбь.

      Она вытащила пистолет. Проверила затвор. Передернула его.

      И