Я все снесу, милый. Марина Кистяева

То есть внутри будут железяки, а выглядеть они будут как люди. У вас сейчас такие есть?

      – Что за фильмы? – ответили вопросом на вопрос. – Назови хотя бы один.

      Зоя напрягла память.

      – «Прометей».

      – О да! Хороший фильм.

      – Дан, только не говори, что ты его смотрел! – простонала Зоя, даже не замечая, что улыбается вполне искренне.

      – Смотрел. Я многое смотрел. У меня программа. А теперь отвечаю на твой вопрос – роботов с личиной человека создавали, но… – Секундная пауза. – Не понравилось людям и мрассам такое соседство, и производство свернули. Вместо них создали данов.

      – Разумно, – прокомментировала Зоя. – Не особо приятно, общаясь с человеком, узнать, что он робот. А даны есть у всех?

      – Нет, только у очень богатых мрассов.

      Ох уж эти мрассы!

      – А у обычных людей? Я так понимаю, мрассы – это какая-то элита.

      Послышалось пренебрежительное фырканье.

      – Не понимаю, зачем господину понадобилось забирать тебя из центра раньше срока. Ты же не подготовлена! Не обучена! Ничего не знаешь!

      – Вот и я не понимаю, – помимо воли вырвалось у Зои, но она тотчас встрепенулась и добавила: – Но возвращаться в центр не хочу! Ненавижу врачей. Так что там с данами, мрассами и людьми?

      – Обычные люди не могут иметь данов. Мы стоим дорого. Очень дорого. Нас могут позволить себе лишь мрассы.

      – Так, подожди, не гони лошадей, давай разбираться по порядку.

      – Каких лошадей, ширас? Ты о чем?

      Зоя поморщилась.

      – Не обращай внимания. Это выражение из прошлого. Забудь.

      – Принял к сведению.

      – Так вот, как я тебя поняла, мрассы – это сверхбогатая верхушка общества?

      – Неправильно поняла. Ты плохая ученица.

      Зоя сжала зубы. Ей кажется, или дан мстит?

      – Как скажешь. – После приснившегося кошмара она стала очень сговорчивой. Пусть эфемерная штуковина говорит что угодно. Главное – отвлечься, да и больше информации ей не помешает. А то она сама себе напоминает слепого котенка, у которого никак не откроются глазки.

      – Мрассы – это мрассы, – последовал глубокомысленный ответ.

      – И?.. – Зоя обратилась в слух, даже подалась вперед.

      – И все.

      Она чертыхнулась.

      – Прелестное объяснение! И после этого ты еще говоришь, что я плохая ученица! Каков учитель, такая и ученица! Не можешь толком объяснить про этих долбаных мрассов?

      Зоя скорее нутром почувствовала, чем поняла, что что-то изменилось, что ей никто не ответит. Более того – дан позорно ретировался. Потому что в комнату кто-то вошел.

      И она догадывалась кто.

      Зоя медленно повернула голову в сторону двери и увидела мрасса Варшавского, гневно смотрящего на нее.

      Девушка с вызовом вздернула подбородок. Ей стыдиться нечего – пусть знает, что именно она о нем думает.

      Мрасс поджал губы и, развернувшись на невысоких каблуках, вышел из спальни.

      – Дан, ты не затейник, ты предатель! – вынесла вердикт Зоя и поднялась.

      Попытка узнать