Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858). А. А. Демченко

дома под началом опытного педагога, каким был его отец, Николай ограждался от воздействия начётнической системы обучения, грубости учителей и вредного влияния со стороны некоторых детей, как пишет мемуарист, «не отличавшихся хорошей нравственностью».[143] Гаврила Иванович был хорошо осведомлён относительно процветавших в училище безобразиях, хотя его училищная служба прекратилась еще в 1830 г.: он неоднократно наведывался сюда и как экзаменатор-ревизор (например, в 1834 г.[144]), и как член консистории.

      Запоминающуюся картину царивших в тогдашних российских духовных училищах «порядков» оставил один из современников, приведший сочинённый учениками текст так называемой «Семинариады», первая часть которой посвящена училищным годам:

      Вот стул с некрашеным столом,

      Скамейки, парты в беспорядке:

      На них разбросаны тетрадки,

      В грязи весь пол и потолок;

      Без стёкол окна, в кои дышит

      Порой с Олимпа ветерок,

      И на щеках камином пышет

      Здоровья розовый цветок.

      Во всём здесь хаос первобытный, —

      В словах, и в мыслях, и в делах:

      Одни твердят урок забытый,

      А там хлопочут о лозах,

      Шумят, шалят, дерутся, пляшут,

      Теснятся, друг на друга скачут…

      Всё будто слилось в бурный спор, —

      Ну, просто – демонский собор.

      Вдруг растворились настежь двери, —

      Все разбежались по углам.

      Вошёл учитель – присмирели

      И мигом сели по местам.

      Нотатки[145] подали. Учитель

      Их взял и начал разбирать.

      Он настоящий был мучитель…

      Без оправданья начнёт драть

      Он всех незнающих урока,

      И этим чудно исправлял

      Неисправимые пороки.

      Он первым средством поставлял

      Ligneum medicum[146] от лени,

      И точно – прав был в этом мненьи.[147]

      Это описание относится не к саратовскому училищу, но в нём немало и «саратовского» колорита. В этом убеждают рассказы современников и документы. «Когда учитель входил в класс, – вспоминал один из прошедших полный курс училищных „наук”, – то брал со стола нотатки и приказывал сечь учеников, имеющих отметку ns (nesciens – незнающий). Сечение производили обыкновенно дежурные ученики, сильные, рослые, которые ничему уже не учились и не подавали никакой надежды на успехи, но которые наводили на всех страх своим сечением. Весь интерес их школьной жизни заключался в розгах». Обычно дежурные (авдиторы) брали взятки со своих товарищей, и те, пока были деньги, на время уберегались от розог. Учителя тоже секли, «мы так и звали их живодёрами». В качестве поразительной изобретательности училищного начальства «в деле сечения» в цитируемом источнике приводятся такие факты из письма ученика высшего отделения саратовского училища Петра Соколова от 14 июля 1839 г.: во время экзаменов «пред Пасхою сего года» ректор училища Амалиев приказал «распарить

143

Там же.

144

ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 537.

145

Нотатки – тетрадь, в которой дежурные ученики отмечали степень готовности каждого к уроку.

146

Исцеление деревом (лат.), т. е. розги.

147

Петров Н. И. К истории внутренней жизни духовных семинарий. М., 1899. С. 10–11.