Присвоенная. Марина Багирова

не дрожала осенним листком, пытаясь сесть в постели, – встречала и провожала меня сидя и улыбаясь. Ее бледная кожа утратила могильный оттенок, а черт лица коснулась красота.

      Говорить с ней было интересно и… странно. Мойра казалась очень критичной и часто могла сказать в лицо вещи, которые обычно скрывают или обходят в разговорах даже с самыми близкими людьми. Но вместе с тем ее замечания позволяли взглянуть на ситуацию по-новому. В любом случае я понимала, что она делает это не для того, чтобы обидеть меня. Правдивость была важной составляющей ее характера.

      Мойра много рассказывала о жизни в других странах, о семье и очень часто – о брате, которым искренне восхищалась.

      – Ты знаешь, однажды он чуть не женился, – как-то призналась она. – Это было… да, около сорока лет назад, но думаю, что он и сейчас ее помнит.

      – Что же случилось? – спросила я между прочим – но сердце запнулось.

      – Она предала его. Я уверена, что со временем она пожалела, но Кристоф так и не простил.

      – Мойра, а… почему она это сделала? Если он любил ее, то, наверное, она была бы с ним счастлива. – На самом же деле мне слабо верилось, что кто-то мог быть счастлив с ним.

      – Он скрыл от нее свою сущность. Она понятия не имела ни о его власти, ни о деньгах, ни о возможностях… И знаешь, что странно? Кристоф сам подстроил ее предательство!

      – Не понимаю…

      – Я тоже, – вздохнула Мойра и осуждающе покачала головой. – Он нашел одного из слуг, способного хорошо сыграть роль… Роль богатого и влиятельного чиновника. И она не устояла.

      Я убирала, стараясь не смотреть ей в глаза, Мойра же, в свою очередь, тактично «не замечала» мое громко стучащее сердце.

      – Может, все не так и плохо, – решилась я наконец. – Ты уж извини, но не будет твой брат любить и защищать – не в его это характере!

      – А разве ты знаешь его характер? – спросила с улыбкой Мойра.

      – Не знаю и знать не хочу! – резко ответила я. – Но убеждена в одном: если бы он ее любил по-настоящему, то не стал бы рисковать великой ценностью, какой является в мире любовь.

      Мойра молчала, и ничего нельзя было прочесть в ее древних мудрых глазах…

***

      Новая жизнь стала мне привычной.

      Так как моя комната располагалась в мансарде, шум ветра и стук дождя часто заполняли тишину ночи. Раньше я бы не уснула – теперь же едва замечала их. Отсутствие выбора одежды не то что не волновало меня – я о нем уже просто не думала, и тоска по богатой гардеробной в доме родителей канула в Лету. Распорядок дня, как и мои обязанности, уже не вызывал раздражения, стал незаметен, как дыхание.

      Я привыкла к окружающим меня людям и… нелюдям. К обреченной покорности слуг, доброте Кайла, к негаданной дружбе Мойры. И к отсутствию Кристофа.

      После того как он представил меня сестре, я видела его лишь пару раз. Вряд ли что-то могло порадовать меня больше – очень уж сложным было мое отношение к нему. Даже после восхищенных рассказов Мойры я не могла смягчиться… Более того, крепло ощущение,