.

тоннелю и вперёд… Увидев, как сминается металл вагонов, точно консервная банка, я не стала дожидаться, когда люди внутри превратятся в кровавое месиво, а вернулась в реальность.

      Паша стоял передо мной с широко раскрытыми глазами. Моргнув, он сбросил оцепенение и потянул меня за руку:

      – Идём!

      – Куда?

      – Спасать людей!

      Он двинулся к серой металлической двери прямо под табло с часами. Достав из кармана маленькую пластиковую карточку, он прислонил её к замку, отчего тот покорно пикнул.

      – Идёшь со мной? – уточнил он, открывая дверь, хотя я и так безвольно следовала за ним, сама не зная зачем.

      – Что ты собрался делать? – опомнилась я. – Разве мы не должны вызвать ООМ? Или полицию хотя бы?

      – Пока они приедут, может быть поздно! – заявил Паша.

      – Ты с ума сошёл? – воскликнула я.

      А секундой позже то же самое повторила сотрудница метро, прибежавшая из своей будки.

      Паша молча ткнул в неё каким-то удостоверением. Я не успела разглядеть подробности, но женщина отпрянула.

      – Звоните 112! – приказал ей Паша.

      А мы вошли в небольшое подсобное помещение. Нас окружили провода, лампочки, металлические коробки, но Паша быстро направился к проходу в тоннель, перекрытому решёткой.

      За решётчатой дверью оказалась металлическая лесенка из трёх ступеней, ведущая на рельсы. Над нашими головами и вдоль стен тоннеля змеями вились провода. У меня внутри взрывался невидимый фейерверк – я попала на изнанку метро! Но невесёлый повод быстро погасил мой восторг.

      – Напряжение проходит под платформой, – сказал мне Паша. – Не суй туда руки, и всё будет норм.

      Крепко держась за руки, словно влюблённая парочка, мы спустились на пути и двинулись вперёд. Внутри у меня билась тревога, а во рту остался мерзкий привкус. Вкус страха. Какого чёрта я делаю?

      – Паша, что здесь происходит вообще? – тихо поинтересовалась я, вместе с ним постепенно углубляясь в тоннель. – Ты чувствуешь запах?

      Пахло действительно всё сильнее с каждым шагом. Тот самый аромат моря, который я не спутала бы ни с чем.

      – Чувствую, – бросил Паша, но на первый вопрос отвечать не спешил.

      – Почему ты не хочешь дождаться ООМа или ОМОНа? Разве с этим не они должны разбираться? Тут же явно нештатная ситуация!

      – А ты что, раньше у «йогов»[3] служила? – поинтересовался он.

      – А ты? – ощерилась я. – Ты не работаешь в полиции! Я сегодня там была и выставила себя полной идиоткой! Кто ты такой?

      – В каком отделении ты была? – спросил он, не глядя на меня.

      – Василеостровском!

      Он усмехнулся.

      – Так ребята просто подшутили над тобой!

      Он упорно смотрел в темноту, а мне стало противно до тошноты. Вспомнилось, как молоденький полицейский копался в компьютере и сколько времени я там потеряла. Это было по-настоящему, а теперь он мне нагло лжёт.

      Я надеялась, что моё холодное молчание было достаточно красноречивым.

      Здесь трудно было понять,

3

«Йоги» – презрительное прозвище сотрудников ООМа.