Шут из Бергхейма. Книга первая. Выводок. Юрий Погуляй

и пнул его ногой под столом. Тот загудел, смазал в ответ беззубому по лицу. Прямолинейный удар ушел в сторону, отбитый Олафом.

      – Жалко смотреть на тебя, Леннарт.

      Верзила одним движением сграбастал Олафа за грудки, как тряпичную куклу сдернул с места.

      – Я сказал – отправлю к Бьорну! – не глянул в их сторону Харальд.

      Леннарт оттолкнул Олафа.

      Развлечения такого рода были мне знакомы. По юности крутился среди реконструкторов. Не тех, что угорали по железу и шили гульфики с определенным швом и из аутентичного материала, а тех, что в бугуртах друг другу кости ломали. Баба, водка да драка – три столпа «пихоты». Люди средневековья, оказавшиеся в большом городе современности. Они прикольные были, и всегда хорошо шутили.

      Но у этих вот, походу, чувства юмора не было совсем. Понятно, почему у их командира прозвище – Скучный.

      – Ты живешь у кузни, чужеземец Лолушко? – спросил Харальд.

      – Егор.

      – Что егор?

      – Меня зовут Егор.

      – Почему тебя зовут Егор, когда ты Лолушко? – искренне удивился хевдинг. Так. Видимо с ним договориться не получится. Это работает только с игроками.

      – Мне больше нравится Егор, – буркнул я, то ли жалко, то ли жалобно.

      – Мне больше нравятся бабы, – прокомментировал это Олаф. Воин с изуродованным ртом хрюкнул. Он повернулся спиной ко столу, облокотился на темные от пролитой выпивки доски и с вызовом смотрел в мою сторону.

      Значит, юмор у них какой-то все-таки наблюдается. Ну держи:

      – Спасибо что сказал, я чего-то переживал, не мужеложец ли ты. Так к мужикам лезешь, будто напрашиваешься. Будто в твоем мире одиночества не хватает стабильности, крепких рук. И эта напускная грубость – крик о помощи. Сокрытая жажда ласки.

      Олаф онемел. Громила Леннарт задумчиво поднялся, но сел по приказу Харальда. Послушные ребята. Это отлично. Хотя как-то грубовато вышло.

      Прогресс текущего уровня репутации с кланом Бергхейм – 31%

      – Он… Это… – очнулся Олаф.

      – Тихо! Давно пора было тебя осадить! – хевдинг запрокинул голову и осушил рог. Из темноты объявился паренек с клеймом на лбу. Торопливо долил из кувшина, испуганно глянул на меня и поспешил прочь.

      – Мне нужен твой язык и твоя дерзость, чужеземец Лолушко, – Харальд внимательно смотрел мне в глаза. – Я наслышан про твое выступление на день Волка, и сейчас убедился, что люди не врут.