Шведское солнце и пармезан. Кристоффер Хольст

Карина наморщивает лоб. – Вроде похожа.

      Они направляются к женщине с табличкой, на ходу понимая, что что-то здесь не так. Расмус чувствует, как с каждым шагом нарастает тревога сестры, но сам испытывает почти облегчение. Что, поездка отменяется? Можно я тогда отправлюсь домой и буду дальше дрыхнуть на своем диване? Едва приблизившись к группе, Карина тут же вступает в разговор. В центре группы стоит женщина с табличкой. Темноволосая и курчавая, она поворачивается к Карине и Расмусу.

      – Я так понимаю, вы тоже собирались лететь в Италию?

      Собирались, отметил про себя Расмус. Значит, уже не собираемся. Диван, дружище, – я лечу к тебе!

      – Да, – с тревогой подтверждает Карина. – Но что значит собирались? Вы ведь Паула?

      Женщина с курчавыми волосами кивает. Крупные золотые серьги в ее ушах резко качаются вперед-назад. Расмус еще никогда не видел настолько больших серег. Они выглядят такими тяжелыми – того и гляди оторвут уши.

      – Да, я Паула, – глубоким печальным голосом отзывается женщина.

      – А что случилось? – осторожно спрашивает Карина.

      – Я скажу вам, что случилось, – ворчит стоящая рядом с ними крупная пожилая дама. – В Тоскане сгорел пансионат. Тот самый пансионат, в котором мы должны были жить.

      Дама облачена в оранжевую тунику, а рядом с ней топчется другая женщина, поменьше ростом и того же возраста, целиком упакованная в джинсу. Они явно заодно.

      – Как это похоже на Южную Европу, – продолжает крупная дама. – Как может большой дом вот так просто взять и сгореть?

      – Сожалею, – отзывается Паула. – Для меня это такое же потрясение, как и для всех вас.

      – Однако вся разница в том, что это мы, а не вы заплатили за это потрясение! – перебивает ее дама в оранжевом.

      – Спокойно-спокойно, – произносит молодой человек рядом. – Эта милая женщина ни в чем не виновата. Мы же не станем ссориться?

      Лет двадцати пяти, бритоголовый, в обтягивающей футболке и с мускулистыми руками, покрытыми татуировками, парень сам похож на итальянца.

      – Я правда очень сожалею, – повторяет Паула, глядя на всех несчастными глазами. – Наша поездка не заладилась с самого начала. Ах, прежде наши туры пользовались такой любовью у туристов, такая приятная атмосфера…

      – Пока пансионат не сгорел, да? – уточняет дама в джинсе.

      Паула вздыхает.

      – Но… что же нам тогда делать?

      Расмус вздрагивает, когда резкий голос сестры внезапно раздается совсем рядом. Ему очень жаль Паулу, и он надеется, что Карина не сорвется на крик. Сожаление, испытываемое сотрудницей турфирмы, явно неподдельное.

      – За это утро здесь перебывали все участники тургруппы и многие предпочли развернуться и уйти. И я их понимаю. Но кое-кто решил остаться и последовать плану Б.

      – Плану Б?

      Паула кивает.

      – И что же это за план?

      – Ну, в общем… моя кузина заведует пансионатом в Орегрунде. Это в Руслагене. Мы можем отправиться туда.

      Расмус смотрит на Карину, которая в свою очередь во все глаза глядит на Паулу. Ее взгляд говорит: «А моя сестра