Дворянство. Том 5. Дмитрий Лим

сильнее Ани. А если мне симбионт говорит о том, что Аню нужно делать на уровень бога, то есть делать из неё сильнейшую среди диких, то именно она и должна будет её добить.

      И сожрать орган. Фу, мерзость.

      – Последний удар должен быть за тобой, – крикнул Ане, прыгая обратно на противника.

      Но та удивила меня. У меня не получилось за один «удар» жнеца уничтожить энергию её навыка, что сорвался с ладони большим, оранжевым лучом, который оставил на моём животе кровоточащую, вонючую рану. Словно по мне какой-то кислотой зарядили.

      Но тем не менее я добрался до неё. Рывком, немного не по-мужски, ухватил её за волосы и дёрнул на себя, встречая коленом. Послышался хруст, вскрик, и дальше дело пошло за Аней.

      Перебивая конечности, чтобы та не могла колдовать, я бросил её, как тряпку перед ногами «моей».

      – Добивай, она сильнее тебя в разы, а значит, поднимет твои способности.

      Ане не нужно было приказывать дважды, она резко села и хищно улыбнулась в лицо будущей покойницы.

      – Зачем тебе это? – послышался шёпот. – Зачем тебе делать её сильнее?

      – Будет богом, – ответил я, присоединяясь к этой парочке. – Будет моим богом рядом со мной.

      – Дикая никогда не будет богом, – прошептала симбионт. – Как и ты, девиант. Тебя никогда не примут свои…

      – Плевать, если честно, – оборвал я её. – Ань, заканчивай.

* * *

      Викторию пришлось успокаивать больше получаса. И по итогу самому садиться за руль, ведь правая рука покойного Лаане больше никогда не увидит своего начальника. Но и это было ещё не всё. Основной проблемой были результаты этого похода.

      Смерть Эдварда Тойвовича не получится умолчать. Вообще никак. Свидетелей среди его же наёмников слишком много, и кто-нибудь явно проговорится. Нас ждали больше часа, а значит, и придумать историю насчёт того, что мы его обнаружили и он был таким – не получится.

      Поэтому вскоре об этом разузнает Жожоба и мне придётся отчитываться перед ним. А там уж не получится соврать, ибо он чувствует ложь. И смех и грех. Помог, блин.

      – Что делать-то? – Виктория, которая только-только успокоилась, уставилась пустыми глазами в ночную дорогу. – Как теперь быть?

      – Ты правая рука, – тут же ответил я. – Тебе и руководить.

      – Но я не…

      – У тебя выбора другого нет, – ответил я. – Тебе придётся взять на себя ответственность за кафе и за этих людей, не просто же так ты была доверенным лицом Эдварда Тойвовича столько лет. Поэтому, я думаю, что это и не обсуждается. Вряд ли к вам направят кого-то из чужаков.

      – Тоже верно, – согласилась Виктория. – Как будем сообщать о… о смерти… – она заплакала с новой силой.

      – Приедем в кафе, отзвонимся судье, пускай приезжает. Я ей расскажу о том, что увидел. А там уже будем вместе составлять правдоподобную историю, которая не покажется остальным больно дикой.

      – А что там было?

      – Дикие. Море, – честно