Имитация. Когда космос становится реальным. Алишер Арсланович Таксанов

ection>

      Пролог

      Мы не считались астронавтами, так как в реальный полет никто нас не планировал отправлять, да и не пропускали через соответствующую программу подготовки экипажа марсианской экспедиции. Официально в моей трудовой книжке написали «Принят на должность испытателя имитационного полета сроком на 150 дней», и это свидетельствовало о том, что моя скромная персона имела отношение к приготовительным процессам настоящего полета на Красную планету. Конечно, туда должны были отправиться настоящие астронавты, которые готовились в течение трех-пяти лет и пока на стапелях подземного завода в режимной зоне Новосибирска строился космический корабль «Радуга», класса «галеон» по Международной Регистрационной Книге, что с 2019 года велась специальной Комиссией по космонавтике ООН.

      Я видел его – это семидесятипятиметровая труба диаметром в двадцать метров и с «колесом» цветом в российский триколор. «Колесо» вращалось вокруг «втулки», создавая тяготение и астронавты внутри чувствовали привычную силу тяжести; там располагались жилые и бытовые отсеки, командный пункт, лаборатории, оранжерея. А вот в трубе находились атомный реактор, система жизнеобеспечения, топливо, вода, кислород, продукты питания, двигатели. Внешняя стальная обшивка от 35 до 56 миллиметров могла выдержать серьезную нагрузку и защищала от внешнего воздействия, внутренний корпус был тоньше и состоял из различных слоев металла, углепластика, резины и композиционных материалов. На носу корабля установили три шлюзовые камеры со стыковочными узлами и взлетно-посадочный модуль типа «Перископ», который удлинял галеон еще на двадцать метров. Двигатели считались самыми мощными, технологии – продвинутыми во всех отношениях, но зато вся эта махина стоила двадцать пять миллиардов долларов – фактически бюджет небольшого государства где-нибудь в Центральной Азии. Сами понимаете, что и ответственность конструкторов, инженеров, технологов, разработчиков была высокой – отправить в космос самый совершенный аппарат, когда-либо созданный в истории человечества.

      150 дней – это тот срок, в рамках которого галеон мог достигнуть Марса (два месяца), провести на орбите один месяц, возможно, со спуском на поверхность на две недели, а затем возвратиться на Землю (еще два месяца). Ученые хотели узнать, можно ли не только создание в последствии долговременной станции, но и вообще заселение людьми, как второй родины; угрозы глобального уровня, о которых нет смысла упоминать в этой истории, вынуждали землян осуществлять такие проекты. Настоящий экипаж состоял из восьми человек, все специалисты в космической навигации и управлении «Радугой», межпланетной геологии, биологии, медицине, инженерных науках и технологиях жизнеобеспечения, и они проходили самые жесткие испытания. Поэтому их не зря называли суперменами, ведь на их долю должны были выпасть самые большие трудности и испытания. Среди них были люди, близкие к верхам государственной власти, то есть именитые, влиятельные и состоятельные; иначе говоря, право первым посетить Марс предоставлялось правящей элите, да, это противоречило принципам социальной справедливости, но именно такая обстановка сложилась в начале XXI века в России, и с этим не поспоришь.

      Сейчас много можно говорить о социально-политической системе, сложившейся в России после распада Союза ССР. Некоторые называют ее кланово-олигархическим или криминально-полицейским с встроенными элементами авторитаризма. Идеи коммунизма пришлось похоронить, а вместе с ним и надежды сделать космическую орбиту местом пребывания обычных советских граждан. Вместо этого в жизни людей прочное место заняли прагматизм, порой жесткий и лицемерный, ханжество, национализм, правовой нигилизм. Астронавтика, естественно, не прошла мимо таких «реформ»: здесь тоже произошло социальное расслоение. Это сфера превратилась в элитную, недосягаемую для простого человека. Если в первые годы в отраде астронавтов были представители рабочего класса и крестьянства, то ныне – только «трясущие кошелем». Естественно, на Марс «покупали» билеты те, кто имел сильное финансовое и аминистративное влияние на «Роскосмос».

      Что касается нас – меня, Анвара Холматова, тридцатипятилетнего дипломированного программиста или, как ныне говорят, «айтишника», Сергея Ушакова, инженера космических систем, выпускника Московского государственного технического университета имени Н.Э.Баумана, Марины Ульяновой, врача-хирурга из Института космических биолого-медицинских исследований, а также Ашота Саркисова, пилота ВВС России, правда, уволенного в запас, – мы обычные люди, никак не профессионалы в космосе, и всего лишь обязаны были протестировать бортовое обрудование на корабле-макете, прожить вместе 150 дней, став на какое-то время «подопытными кроликами» для психологов, врачей, специалистов по управлению полетом. В отличие от реальной «Радуги», наш галеон оставался на Земле, соединенный кабелями с компьютерами для контроля и наблюдения за нами; в остальном все функциональные системы оказались замкнутыми, то есть независимыми от внешнего мира. Оборудование очищало воздух и воду, и возвращало в оборот, к тому же мы использовали наши естественные отходы для воспроизводства питания – обогащения почвы в оранжереях, где выращивали растительные продукты;