Серия рассказов «Рецепт счастья». Как американец украл кота. Галанчукова Васильевна Лидия

крепко спал улыбаясь во сне, волосы его были взъерошены, нога и рука свисала с дивана. По углам ползали тараканы. Куча немытой посуды, прокисшие щи, раскиданные бутылки по квартире.

      – Кто здесь?

      – Совсем дуреть, пропил свои мозги.

      – Повторяю, кто здесь?

      – Кто-кто, белочка. – Баб Клава, стукнула Бёрна в лоб.

      – О баба Клава, узнал. Сорри, что не признал с первого раза. Что случилось? – потирая лоб, бормотал, ещё не проснувшийся Бёрн

      – Соседи жалуются, опять дебош устроил?

      – На что жалуются? Я просто праздновал, ну попел в караоке, и что?

      – Сказали, что ты всю кровь им выпил своим караоке. Пишут на тебя всем подъездом заявление коменданту, на выселение. Даже не на тебя, а на меня.

      – Ясно. Баб Клава, съеду я, съеду! Только не кричи пожалуйста. У меня реально голова болит. Лучше таблеточку аспирина достаньте, пожалуйста. – Бёрн поднялся с дивана, шатаясь во все стороны. – Баб Клавочка, родненькая, хорошая, добрая.

      – Ты мне тут зубки не заговаривай. – Завязывая платок крепче, баб Клава продолжала ругаться, взяв веник в руки. – Эх, непутёвый ты. Совсем же погубишь себя. Одевайся, поедешь со мной на дачу. Дров наколешь. Морсик попьешь.

      – О не, это не ко мне. – Бёрн словно протрезвел, сегодня он планировал начать жить с чистого листа. Убраться в доме, пригласить какую-нибудь девушку в гости. Какую он пока не знал, план был таков: купить цветы, сходить в парк, а там будет видно.

      – Ты ещё спорить со мной собрался. Вставай. – Баб Клава замахнулась на Бёрна веником, а потом села рядом. – Так уж и быть, признаюсь, я уговорила соседей забрать заявление. Так что ты в долгу, собирайся отрабатывать.

      – Баба Клава, дайте, я вас поцелую! А на дачу потом. Сегодня у меня реализация планов.

      – Чего? – Баб Клава внимательно посмотрела на Бёрна, одевая очки, – Фу, перегарище.

      – От вас папиросами, я же молчу.

      – Вот и молчи дальше. – Баба Клава налила воды и принесла аспирин, при этом замахиваясь веником.

      – Спасибо.

      – Скажи, хоть какие песни пел, что им не понравились? На хорошего певца жаловаться не будут.

      – Земля в иллюминаторе, мы Эхо – Анны Герман… Районы, кварталы – Звери. Киркорова… Мне российская современная попса не нравится.

      – Ха, даже я их не слушаю. Спасибо господи, что не я твоя соседка.

      – Баба Клава, вы ещё скажите, что слушаете Клаву Коку.

      – А то. – Баба Клава достала телефон, показав список плеера. – Я вот что думаю… И кто это тебе такое имя дал? Бёрн. Деду не понравится, давай соврем, скажем, что ты Иван. Он у меня воевал, настоящий патриот своей родины, терпеть не может американцев.

      – Слушайте, баб Клава. – Бёрн сел прямо, пригладил рукой взъерошенные волосы, и начел свой рассказ. – Меня так дед назвал. Он присутствовал на моём дне рождении.

      Мама плакала, просила врачей, чтоб меня положили к её груди. А дед перехватил, сказал, «это мой Бёрн», потом он посмотрел поближе, я улыбался. Дед нахмурился, и сказал «весь в бабку, партизан», и отдал меня матери, «не умеете вы людей делать. Внук, должен быть похож на деда.» Потом он снял халат, и вышел с палаты, громко хлопнув дверью. И не брал меня на руки целый год.

      – А дальше?

      – А через год посмотрел на меня снова. Я изменился, и стал похожим на него. Не смеялся, с хмурым лицом, ободранными бровями. Дед сказал «вот, теперь вижу, это моё» забрал меня к себе и стал воспитывать по коммунистическим законам. Я засмеялся только в три года, когда дед упал с печки, и второй раз, когда дед промазал, забивая гвоздь.      Баба Клава слушала, потом пошла к холодильнику, достала Бёрну пива, а себе водки.

      – Хорошо врёшь.

      – Я не вру. – Бёрн закинул ногу на ногу.

      – Хм, ну ладно. Будь по твоему. Видимо правда, тяжелая у тебя была жизнь, значит крепкий. Это хорошо. – Баб Клава серьезно посмотрела на Бёрна, ещё раз замахнувшись веником, – ты зубы мне не заговаривай. Дрова наколешь, и картошку выпалишь, ещё придется крышу на стайке починить. А реализация твоя подождёт…

      – Ну баба Клава, отпусти вольного человека. Я даже перед соседями извинюсь.

      – Ох, сказочник. Вчера, ты не пел в караоке, я просто проверяла как ты умеешь врать… Ты пел позавчера, и соседям понравилось. – Клавдия села рядом с Бёрном, сделав важный, товарищеский вид. – У меня к тебе дело важное, – Прошептала баб Клава. – Мне врун нужен, хитрый, смекалистый… На разведку хочу тебя отправить.

      – Это не ко мне. – Бёрн, подыгрывая баб Клаве, сел рядом, как заместитель министра сельского хозяйства. – Я вас внимательно слушаю.

      – Надо у соседки Кирилловны рецепт соленья добыть. Меня та она знает, не даст. А ты ей поможешь с огородом, лопух вытащишь, – баб Клава разговаривала шепотом, словно их кто-то может услышать. – У неё самой силенок та не хватает, лопух крепкий. Она тебе скажет спасибо, угостит соленьями… вот тут та ты и расхвалишь её, Кирилловна на радостях и рецепт выложит. Как в басне