Удавка для бессмертных. Нина Васина

как он отреагирует на меня.

      – Да как вообще все на тебя реагируют?! Су, ну давай сделаем так, как договорились. Давай отдохнем, а вечером встретимся и все подробнейшим образом обмозгуем, ну ты же сама сказала, что должно пройти время, чтобы осознать этот бред, а?!

      – Давай.

      – До вечера?

      – Хорошо. А почему его напарник так поступил? Почему нас не посадили?

      – Мы договорились – вечером.

      – А, да. А про чихание ты хорошо сказала. Смешно… Вера!

      – Ну что, наконец?

      – Я тебя люблю.

      В редакции застряла до шести, с завистью поглядывая в открытое окно. Там шевелило занавески лето. А когда спускалась по ступенькам, прощаясь с учеными дамами, увидела Хрустова у дверцы машины. Стоит, оперешись на локоть, ноги скрещены. Рубашка белая, брюки белые, туфли – белые! Молчаливый ритуал усаживания в машину. О, да он пахнет! Пока ехали, напряженно думала, почему я хочу именно этого мужика? Не случилось ли со мной какой неприятности на фоне длительного воздержания, чтобы вот так, без сопротивления с моей стороны и видимости ухаживания с его, затаив дыхание наблюдать, как он, торжественно дыша, расстегивает пуговицы на рубашке?! Завораживающее зрелище. А что у нас на рукавах? Запонки. Вытаскиваю запонку – это мы уже в моей квартире, в коридоре, мы застряли здесь с расстегиванием рубашки, рассматриваю прозрачный камушек и засовываю в рот. Одеколон его мне не нравится, но я молчу, потому что под мышками и внизу живота он пахнет так же, как ночью. Я вообще молчу до тех пор, пока не зазвонил телефон. Я молчала бы и дальше и просто выдернула бы вилку из розетки, но голый мужчина берет трубку, я катаю во рту запонку. Он ничего не говорит, только слушает, потом молча протягивает мне трубку. Голос безликий, как рассвет в тумане.

      – Вера? Ты меня слышишь? Я его опять застрелила.

      Я дергаюсь и оборачиваюсь к Хрустову, закрыв рот ладонью.

      – Что? – ритуал молчания нарушен. Он смотрит на меня снизу, лежа на спине. – Ну говори, что случилось?

      – Я проглотила твою запонку.

      – Какую запонку? – кричит Су в трубку. – Что с тобой? Я сказала, что опять его застрелила! Он лежит там же, в комнате на ковре, из груди у него течет, а в прошлый раз не текло. Приезжай, пожалуйста. Мне как-то не по себе.

      – Да ерунда, не нервничай. Мы с Хрустовым сейчас подъедем, а ты подтащи пока мусорный контейнер к подъезду.

      – Хорошо, – покорно говорит Су.

      – Это шутка, – объясняю я на всякий случай, но она уже положила трубку.

      – Зачем подтаскивать мусорный контейнер? – интересуется Хрустов. Я медленно сползаю с кровати.

      – Звонила Су. Она опять пристрелила твоего начальника Корневича. У себя в квартире.

      Он садится, я наблюдаю плавное перемещение мускулов на животе. Класс. Взгляд немного странный, даже, можно сказать, ненормальный, а вообще, конечно, – класс. Очень быстро одевается.

      – Я могу съездить сама. Это у нее нервное.

      Оделся, выбегает из квартиры. Я думала, уехал, а он ждет у подъезда. Оказывается, он оставил