Убежище тени. Аврора Ашер

нервно рассмеялась.

      – Это всего лишь печенье. В нем нет ничего особенного.

      Он положил сверток и взял одно. Поднес его к лицу, внимательно разглядывая.

      – Откуси кусочек.

      Он прищурился, недоверчиво взглянув на нее. Неужели он думал, что она могла отравить его? Богиня, что же с ним произошло? Какую жестокость он пережил, чтобы стать таким? Решимость охватила ее: хотелось показать ему, что жестокость – это далеко не все, что есть в этом мире.

      Рэйв будто прочитал ее мысли: недоверчивое выражение пропало с его лица.

      Он откусил печенье.

      Она замерла, перестав дышать. Ожидание его реакции на глупое печенье было самой волнующей вещью, случившейся с ней за многие годы. Рэйв прожевал, слегка хмурясь.

      Его глаза округлились. Он посмотрел на нее, глотая.

      – Тебе нравится?

      Она сгорала от нетерпения. Ей нужно было знать.

      Он посмотрел на печенье, снова на нее. А затем улыбнулся.

      Уголки его рта изогнулись вверх. А глаза… улыбка светилась в них. Пламя на глубине словно вспыхнуло ярче, и в уголках век появились морщинки. У Хэрроу перехватило дыхание.

      Она невольно улыбнулась так широко, что заболело лицо.

      – Тебе нравится?

      Он кивнул. Она ухмыльнулась.

      – Мне тоже. Это мои любимые.

      Рэйв взял печенье из салфетки и протянул ей.

      Ее улыбка исчезла. Хэрроу уставилась на протянутую руку: ее душили чувства. Рэйва держали в клетке, как животное, и все же его первым желанием было поделиться с ней лакомством. Его улыбка была такой искренней и наивной, что при взгляде на него сердце Хэрроу будто сжала невидимая рука. Как Сализар мог с ним так поступить? Как мог кто-то желать ему зла?

      Он потряс печеньем, напоминая ей взять его.

      Она приняла его дар и проговорила, сглатывая ком в горле:

      – Спасибо.

      Они ели в тишине, глядя друг другу в глаза. Ее кожа пылала от интенсивности его внимания, и все же это казалось… приятно. Когда печенье закончилось, они съели фрукты, маффины, вафельные рожки и сыр.

      Она передавала ему еду, давая время изучить, и он, попробовав, передавал ей кусочек, чтобы поделиться. Он не произносил ни слова. Но ему и не требовалось: каким-то образом она прекрасно его понимала.

      Когда они закончили, Хэрроу вытащила из сумки старую книгу сказок Видящих и предложила почитать вслух, чувствуя себя глупо. Он кивнул, и она прочла ему половину книги. Она оставалась с ним, пока свеча не превратилась в лужицу воска, а палатка окрасилась серым утренним светом. Встало солнце. Хэрроу поняла, что пора уходить.

      Поднявшись на ноги с того места, где она сидела спиной к клетке Рэйва, чтобы тот мог читать поверх ее плеча, она сложила вещи в сумку.

      Потом повернулась к нему и неуверенно улыбнулась:

      – Хочешь, я приду и завтра?

      Казалось, он колеблется. Ее сердце упало. Она думала, что он радовался ее компании, но возможно, он предпочел бы, чтобы его оставили в покое?

      Рэйв прервал ее мысли, сказав:

      – Это небезопасно.

      От