Гнездо аиста. Юлия Лавряшина

дворцах бывают балы, – пробормотал гость так неразборчиво, что мальчик не расслышал и, забыв о правилах, удивленно протянул:

      – А?

      Незнакомец рассмеялся, широко растянув губы. Смех у него был тихий и дробный. Жоржику он показался совсем не веселым. Его родители смеялись по-другому.

      Мальчику почему-то пришло на ум слово «старомодный», хотя толково объяснить, что именно в этом человеке показалось ему старомодным, он, пожалуй, не сумел бы. То ли этот неуместный в солнечный день костюм, то ли манера отбрасывать со лба сходившиеся острым мысиком темно-русые волосы, как делали в старых советских фильмах, то ли какая-то общая угловатость и неповоротливость…

      «Смешной какой! – тепло подумал мальчик. – Совсем не страшный…»

      Только себе он мог признаться, что побаивался почти всех отцовских приятелей. Они напоминали ему питбультерьеров, которых держали, – добродушных с виду, но готовых в любой момент вцепиться в горло. К артистам это, конечно, не относилось…

      «Но вот он же не актер, – попытался урезонить себя Жоржик. – С чего я решил, что он хороший?!»

      – Смотри, что я тебе покажу, – мужчина поманил его рукой. – Кстати, можешь называть меня Клим. Это вполне удобно. Мне за день надоело, что все зовут меня по имени-отчеству. Или доктором…

      – А я – Жоржик Таранин, – без смущения представился мальчик. Он давно привык к этому «театральному» имени, которое придумал отец, и уже перестал уточнять, что на самом деле его зовут Георгием.

      Про себя он повторил с удивлением: «Клим». Что-то в этом имени казалось ему очень знакомым, что-то так и вертелось в голове… Жоржик даже напрягся, чтобы поймать это странное ощущение узнавания, и когда это ему удалось, вскрикнул от удивления:

      – Но вы же… Вы же не Клим Жильцов, правда?!

      – А почему нет? – усмехнулся тот. – Боюсь, что я как раз он и есть.

      – Ой! – Мальчик ухватил его за рукав пиджака с той непосредственностью, что всегда была в нем, а от полусценического образа жизни развилась еще сильнее. – Ой, это правда вы? Мы же вашу «Лягушку» играем! Такая здоровская! А я и не думал, что могу увидеть вас живьем! Почему вы никогда не приходили к нам в «Шутиху»?

      Пропустив сам вопрос, Клим негромко проговорил, разглядывая дерево у ног:

      – Хорошее название придумал твой отец: в нем и шутовство, и возможность взрыва. Для театра лучше и не подберешь.

      Немного помявшись, Жоржик выпалил, подчиняясь необъяснимому доверию к этому человеку:

      – Вообще-то это мама придумала! Только они никому не говорят. И вы не говорите, ладно?

      – Ладно, – не улыбнувшись, согласился Клим. – Раз это семейная тайна…

      «Какой он серьезный!» – подумал Жоржик с некоторым недоумением, потому что привык находиться в атмосфере веселой игры и беззлобного подшучивания друг над другом.

      Но, словно опровергая его подозрения, Клим вдруг присел и улыбнулся мальчику снизу:

      – Смотри, что я нашел!

      – Это