Шахматная партия. Олеся Юрьевна Оленичева

жить прекрасной птицей.

      Не стоит обижать её

      Своим невежеством и злом.

      Лишь только осквернишь её,

      Как вмиг теряется перо,

      И хищник, смело просыпаясь,

      На землю тихо опускаясь,

      Охоту сразу начинает:

      Невежду в лапы загребает

      И плату он за всё взымает:

      Он рвёт на части сердце, душу,

      Оставив раны все наружу,

      Он выставляет всех на стужу.

      Нет, победивших в этой битве

      И проигравших не сыскать.

      Есть в этом лишь предупрежденье —

      Не надо сердце обижать.

29.09.2015 г./Олеся Оленичева

      © Олеся Юрьевна Оленичева, 2016

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Предисловие

      Она передёрнулась от очередного скрипа закрывающейся двери, от этого холодного и пронизывающего звука, когда засов заходит в петлю, как удавка, затягивающаяся на шее очередной жертвы. Плачь детей, застывший в глазах женщин ужас – осознание того, что всё кончено, и ничего нельзя изменить. Осознание не справедливости, оставляющее один единственный вопрос «ПОЧЕМУ!!?» О чем думают люди, смотрящие с высоко поднятой головой в глаза смерти? Проклинают своего врага? Жалеют себя? Единственным утешением для них становится то, что смерть будет быстрой. Какого это знать, что ты приговорён всего лишь за то, что родился не той нации и не в то время. Вся жизнь проносится в эти моменты перед глазами. Время останавливается на какое-то мгновенье, и начинаешь осознавать смысл жизни и смерти. Больше некуда спешить, есть ещё несколько драгоценных минут, что бы понять, осознать и принять. Понимаешь то, что не смог понять на протяжении всей своей никчёмной жизни. Вспоминаешь свои мечты, которые лелеял ещё несколько лет тому назад. Вспоминаешь: над чем смеялся и плакал. К чему стремился и какие ценности чтил. Всё это становится ненужным и бессмысленным. Единственно ценным в такие моменты становится прикосновение матери к ребёнку, обхватившего её ногу, вжимающегося в неё, всем телом. И мать, которая, глядя в глаза единственного важного существа для неё, которая успокаивает своё чадо, говоря, что всё будет хорошо, напевая ему колыбельную.

      Сигнал… и удушающий газ, выходящий из специальных отверстий и заполняющий бункер концлагеря. Через мгновение всё стихает, и пустота наполняет ещё один день. Ещё несколько сотен тел отправятся сегодня в топку, чтобы окутать это место смрадом – запахом смерти.

      Слез уже не осталось, только ком иногда перераставший в рвоту. Зачем они это делают? Что это изменит? И когда закончится весь этот бред!? Если бы была возможность заглянуть в будущее, хотя бы одним глазком. Увидеть, что нас там ждёт. А может вообще не стоит начинать строить планы на эту жизнь? Именно такой жизнь казалась в сороковые года, года геноцида, бессмысленных войн и голода. Это был не первый период насилия над нациями. Земля только начинала приходить в себя от истребления ассирийцев и армян, Османской империи, буквально 20 лет назад. После этого образовалась армянская диаспора, укрепляющая свои позиции в этом мире, чтобы выжить. Не стоит говорить уже о том, что самый страшный период истребления людей выпал на 15—17 века, когда под лозунгом истребления ведьм и колдунов было уничтожено около ста тысяч человек и множество учений. Под прикрытием уничтожения колдовских книг была уничтожена целая народная культура. Веды предупреждали, что все будут гореть в аду за свои деяния, но никто не предавал этому значения. Никто не видел ада, и не понимал, о чем говорили веды. Но вот время ада и настало. Не было необходимости умирать, что бы спуститься в преисподнюю, она сама поднялась на землю, захватив весь мир. Столько было огня, криков, боли, потерь, крови, что мир начинал захлёбываться в аду. Только некоторые понимали, что наступило время тьмы. «Слепой век», без права на свет.

      Ева была одной из самых старейших и чистейших душ, одной из самых первых детей своего отца. В ней хранились самые старые, исконные знания – истина. Истина, до которой пытались дойти любыми путями все знающие и жаждущие власти люди. Кто-то готов был постичь её любой ценой и любым способом, но никто не понимал, что она слишком близка, поэтому так далека. Ева только недавно решила вернуться домой к отцу, закончив очередной цикл жизни. Сколько бы ни призывал её отец, она до последнего оттягивала этот момент, пытаясь остановить неизбежное. Она до сих пор не могла принять наступление «слепого времени». Слишком легко это было – взять и вернуться. Уйти и спокойно наблюдать за всем происходящим издалека. Издалека, где тебя не коснётся даже тень этого времени. Наблюдать и ждать, чем всё закончится. Закончится, чтобы опять начаться. И так вечность. Ева всегда была воином, который не мог оставаться в стороне. Воином, который всегда рвался в бой первым. Она всегда вставала на защиту слабых. Но отец безустанно говорил ей, что необходимо научиться ждать, необходимо научится быть выдержанной, для того что бы нанести точный удар. Как раз это ей предстояло пройти и изучить в предстоящей жизни. Но не скоро.