Издержки дипломатии. Дарья Кузнецова

потянула его за две длинных косицы на висках назад, и проворчала:

      – Ну погоди, дай я сначала с твоим сцаром разберусь! Я тоже соскучилась…

      Он усмехнулся, но усадил меня обратно, огладил ладонями бока, грудь – и принялся помогать раздевать его.

      Почти в любой одежде Шад выглядел громоздким, тяжёлым и неуклюжим, а без одежды – напоминал обломок скалы. Серую, с оттенком чернёного серебра кожу рассекали многочисленные шрамы-трещины, да и по твёрдости он почти не уступал мраморной статуе. Могучие плечи, гладкие плиты грудных мышц, мощные руки – в обхвате, наверное, как моё бедро, а я совсем не хрупкая эльфийка. Но рядом с ним всё равно казалась миниатюрной, и поначалу это пугало.

      Он вообще всех поначалу пугает. Своими размерами, зверской физиономией, шрамами, невероятной силой, трубным голосом и грубоватой простотой. Он слишком похож на тролля, какими их рисуют исследователи, ну разве что кожа у них была зеленоватой. А уж как пугает его способность одной рукой оторвать голову, просто сильно сжав жертве шею, – это вообще отдельный разговор.

      Мы познакомились давно, вскоре после того как я приехала сюда на службу и влипла в неприятности в Нижнем городе. Меня понесло туда за ковром, который очень хотелось отправить матери в подарок на юбилей, ну и наткнулась на загулявшее отребье. На удачу, Шад оказался поблизости, и с нападавшими он не церемонился. За посягательство на женщину у шайтаров очень строгое наказание, так повелось с давних времён, когда стоял вопрос выживания всего народа.

      И дело не в потомстве, просто у шайтаров только женщины могут быть шаманами, в какой-то момент истории мужчины этого народа перестали рождаться с даром слышать духов. В отличие от нас или гномов, сохранивших троллье наследие в полной мере.

      Это, с одной стороны, дополнительный повод серьёзно беречь женщин, а с другой – беречь себя от них, потому что даже необученная и не знающая о собственной силе шаманка своим страхом может жестоко наказать не только обидчика, но и всех, кому не повезёт оказаться поблизости.

      И надо же такому случиться, что я пришлась по душе этому молодому шайтару, который отличался редким упрямством в достижении поставленных целей!

      Поначалу мне было страшновато, но любопытно. Ему – просто любопытно, экзотика же. Первый раз он поцеловал меня тоже из любопытства: было интересно, мешаются ли при поцелуе клыки. Я, конечно, посмеялась над этим детским вопросом – примерно то же самое, что о носах переживать.

      И как-то оба увлеклись. Уже больше двадцати лет ничего не мешается.

      Он действительно очень соскучился. Эти месяцы наверняка выдались сложными и напряжёнными, и именно поэтому Шад сейчас был даже более жадным, чем обычно. Это сквозило в каждом прикосновении, в каждом поцелуе – отчаянная жажда обладания, близости. Мы почти не разговаривали – не хотелось тратить на это время, которое можно было занять более приятными вещами. И за вторым разом последовал третий – томно, медленно, долго, нежно…

      А я… А что я? Можно подумать, я за всё это время ни разу его