Столичный доктор. Кодекс врача. Алексей Вязовский

еще один сиделец вышел на свободу.

      – Под надзор.

      – Ну, зови его сюда. И сам заходи. Это дело тебя тоже касается.

      Появился мрачный, заросший Емельян. В руках он теребил кепку, переступал с ноги на ногу. Сесть я ему не предложил, сам же встал.

      – Спасибо вам, Евгений Александрович, – вздохнул Винокуров, опустил глаза в пол. – Спасли меня. Если бы не ваш разговор с Зубатовым…

      – У меня для тебя, Емельян, плохие новости.

      – Это какие же?

      – Ты уволен.

      – Что?!

      Винокуров покраснел, открыл рот что-то резкое сказать, но тут же после тычка Славки, что стоял рядом, закрыл, даже зубы стиснул.

      – Все, что мог для тебя сделать, сделал. Но рисковать всеми моими начинаниями ради твоих увлекательных, не спорю, революционных затей… Извини, подвинься. Ты ведь с этим рабочим кружком не остановишься, так?

      Емельян молчал, зло поглядывая на меня.

      – Опять понесешь каким-нибудь агитаторам деньги. Начнете таскать нелегальную литературу. А то еще и прятать ее в здании клиники. Нет, нам такой балет не нужен, – перефразировал я известную фразу комментатора Озерова про хоккей. – Не задерживаю.

      Винокуров резко развернулся, вышел, хлопнув дверью.

      – В лаборатории теперь ты главный, – я повернулся к Антонову. – Нанимай двух студентов, а лучше трех. Дальше будет много работы. Я Федора Ильича предупрежу: начнут сюда революцию тащить, гнать в шею.

      – Зачем же вы так с Емелей? – Славка расстроенно покачал головой.

      – Не ты ли первым мне сообщил о его художествах?

      Я сел за стол, полистал газету с новостью о дуэлях. Боже, какую ерунду пишут! «Состоялся смотр всем пожарным командам. Местом для смотра была избрана Театральная площадь. В связи с наводнением команды были пропущены по площади шагом». Хотя нет, есть что-то человеческое: «По примеру прежних лет к предстоящему празднику Святой Пасхи в Московской мещанской управе будет произведена выдача пособий беднейшим и многосемейным московским мещанам. Пособия эти, в размере 5, 3, 2 руб., 2 руб. 35 коп. и 2 руб. 25 коп., выдаются из процентов с благотворительных капиталов, пожертвованных мещанской управе специально на этот предмет разными лицами».

      – Я сообщил, – шмыгнул носом Славка. – Выходит, я доносчик?

      – Нет, выходит, что ты дал шанс Емельяну. А он им не воспользовался. Ты не должен терзать себя угрызениями совести. Вся вина на нем. Я его предупредил, он не прислушался.

      – Он не остановится. У него батьку гайдуки помещика запороли насмерть. И ничего им не было. Хотя даже судебный следователь в поместье приезжал.

      – Это, разумеется, печальная несправедливость. Но несправедливо и наше дело рушить из-за его увлечений.

      – Тяжко ему будет. Из университета нынче погонят.

      – Подумаем, как помочь. Пока займись лабораторией. Ты же не все приборы купил?

      – Микроскопы есть, – начал загибать пальцы Антонов. – Автоклав заказал, спиртовки, колбы, все купил…

      – Ищи лаборантов, это твое