Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой. Валерий Шамбаров

Павлов приказал четырем приданным ротам пехоты занять оборону, выдвинул пулеметы и артдивизион, а свою бригаду укрыл в сторонке. Австрийская конница сомкнутым строем, без разведки, неслась на Городок. Первые ряды скосили шквалом огня, разогнавшиеся задние налезали на них и сами падали под пулями и снарядами. А во фланг ударили казаки, и враг, спасаясь, покатился обратно. Брусилов отстранил от должности прежнего начдива, назначил на его место Павлова.

      А на юге пришлось принимать меры предосторожности пока еще «мирному» Черноморскому флоту. 2 августа его командующий Эбергард доложил в столицу о перехваченных радиограммах – между Портой и Германией заключен союз, стало известно о мобилизации в Турции. Вскоре добавилась еще одна угроза. В Средиземном море находились два новейших германских корабля, линейный крейсер «Гебен» (махина в 23 тыс. т водоизмещения, с экипажем из 1013 человек и мощным вооружением – 10 орудий по 280 мм, 12 – по 152 мм и 12 – по 88 мм) и легкий крейсер «Бреслау» (4,5 тыс. т водоизмещения, 373 чел. команды, 12 орудий по 105 мм). При угрозе войны от них требовалось идти на Сицилию, соединиться с флотами Австро-Венгрии и Италии. Но Италия объявила нейтралитет, немецкие крейсера оказались одни против французской и английской эскадр.

      Тирпиц радировал командиру отряда контр-адмиралу Сушону: «2 августа заключен союз с Турцией. «Гебену» и «Бреслау» идти немедленно в Константинополь». В Средиземном море действовал флот Франции – 11 линкоров, 14 крейсеров и 24 эсминца. Но адмирал де Лаперер не рискнул сразиться с немцами. «Гебен» и «Бреслау» безнаказанно обстреляли французские африканские порты и двинулись на восток. Английский адмирал Милн тоже имел подавляющее превосходство, но от решительного боя уклонился. После стычки с британскими кораблями немцы благополучно оторвались от них и 10 августа вошли в Дарданеллы.

      А в Стамбуле в эти же дни происходили весьма странные дипломатические маневры. 5 августа Энвер-паша вдруг пожелал увидеться с русским военным агентом Леонтьевым и предложил… заключить союз. Уверял, будто Порта еще ни с кем не связана никакими соглашениями, обещал отвести войска от границ, в удобное время спровадить немецких офицеров, разворачивал перспективы – создать блок против Австро-Венгрии и прогерманских балканских стран. А за это просил, чтобы Турции пообещали вернуть Эгейские острова, Западную Фракию и отменили «капитуляции» (торговые привилегии иностранцам).

      Разумеется, это было провокацией. «Режим капитуляций» касался интересов Англии и Франции, а территории, которые просили турки, принадлежали Греции и Болгарии. Выманив нужные обещания, Энвер пытался вбить клин между союзниками по Антанте, поссорить Россию с греками и болгарами и обеспечить себе тыл для удара на Кавказ. Российский МИД на столь дешевую наживку не клюнул. Но переговоры были нужны Энверу еще и для того, чтобы поторговаться с немцами – одновременно он обсуждал с германским послом Вангенгеймом, что получит Турция за участие в войне.

      Он добился