Сердце стального дракона. Лекарь поневоле. Кира Иствуд

рацию. Гости уже внутри, нас позовут через двадцать минут. Двадцать минут… и начнётся новая страница моей жизни.

      А ведь была уверена, что на мне висит проклятие безбрачия.

      Виктор подмигивает мне, а у меня в груди печёт, к щекам приливает горячий румянец. У нас с ним ещё не было близости, и от мысли о брачной ночи дрожь предвкушения пробегает по спине.

      "Я самая счастливая!” – повторяю в уме. И вдруг чувствую странный прилив тошноты. Из-под ног уходит почва, я хватаюсь за колонну.

      – Котёнок, тебе плохо? – спохватывается Виктор, бережно придерживая под руки.

      – Нет… просто переволновалась… наверно, – шепчу, а у самой голова кругом. – Мне… мне надо подышать воздухом.

      – Хочешь на улицу?

      – Да. Ненадолго…

      – Я провожу.

      – Не стоит, милый, тем более тебя же первого позовут.

      – Алиса, – натянуто улыбается он, – может, просто посидишь и станет лучше? Зачем куда-то идти, тем более одной.

      – Мне очень надо. Капельку побыть наедине с собой. Собраться с мыслями и продышаться.

      Виктор хмурится, но я делаю жалостливые глаза и прошу:

      – Пожалуйста.

      – Ну, хорошо, – кивает он. – В конце концов, совсем скоро ты будешь полностью моя.

      – А ты мой, – улыбаюсь я.

      – Верно, – он целует меня в губы. – Жду тебя. Надеюсь, ты не собралась сбежать со свадьбы?

      – Не надейся, – я показываю ему язык, а потом направляюсь к выходу из ЗАГСа.

      – Встретимся у алтаря! – кричит мне вслед самый замечательный мужчина на свете.

      На улице по-осеннему ветрено, по тротуару, обгоняя друг друга, несутся золотые листья. У подножия лестницы счастливо воркует новоиспечённая парочка, щёлкают фотоаппараты, сверкают вспышки.

      Я же хватаюсь за перила и пытаюсь отдышаться. Желудок скручивают спазмы, перед глазами всё плывёт. Хорошо, что Виктор не понял, насколько мне плохо.

      Пытаюсь убедить себя, что я счастлива. Мне положено быть! Но в груди скребут кошки. Знать бы ещё, откуда они вылезли и чего им неймётся? Тело тоже предаёт, слабость сковывает ноги, словно они отказываются возвращать хозяйку в ЗАГС.

      "Это просто волнение… Возьми себя в руки! – приказываю себе. – Впервые тебе улыбнулась удача. Виктор – это подарок судьбы. Сегодня такой важный день, а ты в обморок падать собралась как ванильная барышня. Что о тебе подумает семья Виктора? Вот будет стыдоба!"

      Я делаю вдох и выдох, хлопаю себя по щекам. Мне становится лучше. И когда я уже собираюсь вернуться в ЗАГС, мой взгляд вдруг цепляется за размытую фигуру впереди.

      Я приглядываюсь, и фигура человека становится чётче, словно растворяется туман, что мешал взгляду. Это темноволосый мужчина. Согнув ноги, он сидит прямо на земле, привалившись спиною к кирпичной кладке. Ему явно плохо. Грудная клетка тяжело поднимается и опадает. Голова безвольно свесилась на грудь.

      Пешеходы бегут мимо, даже не оборачиваясь. Парочке у лестницы тоже нет дела до чужих проблем. Никто не собирается ему помочь. А между тем, человек, может быть, умирает…

      “И я не собираюсь помогать, верно? Зачем бы мне лезть не в своё дело?” – думаю я, но потом не выдерживаю и сбегаю по ступенькам вниз.

      “Всё-таки надо хотя бы вызвать скорую, – решаю я. – Совершенно недопустимо, чтобы в день моей свадьбы кто-то умирал прямо возле ЗАГСа. Тем более, если я могу помочь”.

      Придерживая пышную белую юбку, я приближаюсь к мужчине.

      – Извините, вам нужна помощь? – спрашиваю, подходя ближе. Про себя подмечаю, что перегаром не пахнет, да и выглядит незнакомец прилично, хотя и странно. Одежда словно состоит из рыбьих чешуек, переливается на солнце всеми оттенками серебра.

      А потом я замечаю кровь… Грудь и шея мужчины в крови.

      – Ох, как же вы… Я сейчас вызову скорую, – бормочу, выхватывая из сумочки телефон и начиная набирать номер. Но вдруг замираю. Потому что мужчина, жмурясь, поднимает лицо.

      “Ого, таким красавчиком быть вообще, законно?” – невольно думаю я. Потому что лицо у мужчины волевое, скуластое, с упрямым подбородком, чётко очерченными чувственными губами, высоким лбом и смоляными стрелками бровей. Этакий “Джеймс Бонд на максималках”. Не удивлюсь, если это актёр или фотомодель. Может, тут где-то съёмки, а его кровь – часть грима?

      “Но мой Витя ничем не хуже, а даже лучше”, – ворчливо подмечает часть меня.

      А потом незнакомец открывает глаза, и всё его очарование вдруг исчезает. На меня смотрят совершенно чёрные, непроницаемые для света глаза. Холодные, словно мёртвые. Невозможно рассмотреть, где радужка, а где зрачок. Дыры, а не глаза. От них веет чем-то потусторонним…

      – Ты… – хрипит мужчина. – Ты меня видишь?

      “Сразу на ты перешёл?” – мысленно удивляюсь я, а вслух говорю:

      – Тебя сложно не заметить, знаешь ли. У тебя кровь, я вызову скорую.

      – Нет, – отрезает незнакомец.

      – Почему