Pa-ra-sa-i-to. Geneviève Moreau

ет прохладу. Воздух раннего майского вечера полон ароматами пробудившихся ото сна деревьев. Свежий весенний ветер смешивает нотки листвы с ароматами распускающихся цветов сирени и вишни. Яблоневая аллея, спрятавшаяся в небольшом леску, белоснежно-белая. Полотно примятой травы, укрытое лепестками цветов, навевает воспоминания о давно ушедших днях детства. Стоит сомкнуть веки, как перед глазами возникает изумрудный луг с пасущимися коровами или козами, бабушка в белом переднике и платке, и теплые, согревающие лучи весеннего деревенского солнца. Запах кустов акации вызывает воспоминания постарше: «Май. Десятый класс. Школьное крыльцо. Смех одноклассников. Всем уже плевать на прогулы, когда перед носом долгожданные каникулы и пьянит голову запретная свобода. На школьном дворе цветет сирень и в воздухе запах первой грозы».

      Поздняя весна по-своему очаровательна, обожествлена и чиста: в ней уже нет зимнего дыхания смерти, и от неё ещё не веет осенней гнильцой разложения, которая начинает появляться ближе к середине июня в почерневших лепестках отцветающих кустов и в первых песнях цикад.

      Впрочем, тошнотворно-сладковатый «аромат» гнилостных разложений в этот вечер с почти пасторальный пейзажем исходит от густых зарослей кустарника. Кроме специфического запаха омрачали картину звуки разбивающегося о траву не до конца переваренного ужина вперемешку с желудочным соком из уст молоденького практиканта. За его спиной оперативник с бутылкой воды и мрачным лицом. Чуть ближе к кустарникам пожилая супружеская пара. Они около шести часов вышли погулять с собакой, и животное полезло именно в эту непроходимую стену кустов, поэтому супруги со скорбными лицами слушают монотонный голос дежурного судмедэксперта, описывающего их находку:

      – Одежда на трупе испачкана желтовато-серой влажной грязью с наложениями сухой желтоватой травы, – человек, наглухо запечатанный в маску, рабочий комбинезон, резиновые сапоги и перчатки, склонился над трупом мужчины, рассматривал и проговаривал всё, что попадало в поле его взгляда. – На переднелевой поверхности шеи, на четыре сантиметра ниже проекции левого угла нижней челюсти, располагается синюшно-фиолетовый кровоподтек овальной формы размерами три с половиной на два сантиметра.

      На руках пожилой женщины заунывно подвывает рыжий померанский шпиц. Эксперт-криминалист, запечатанный в похожий костюм, фотографирует каждую деталь на месте, где провёл последние минуты своей жизни покойник.

      – На передней поверхности шеи, на общем участке шесть на два сантиметра, располагаются пять синюшно-фиолетовых кровоподтеков овальной формы размерами от одного до двух с половиной сантиметров…

      Следователь Карла Нотте смогла добраться из города к месту обнаружения трупа часа через два, если не три. Пауза в честь памяти покойного следственно-оперативной группы и свидетелей к тому времени уже перешла в сонливо-обречённое молчание, и появление следователя на закате солнца не внесло кардинальных перемен в их настроение.

      Зажав зубами сигарету, следователь Нотте в расстегнутом длинном пальто записывает в протокол каждое слово эксперта. Её надежда спихнуть писанину на оперативника или практиканта утонула в луже рвоты на траве и, зажав пальцами стаканчик и придерживая папку с бумагами, она быстрым и размашистым почерком заполняет бланк, тихо матерясь сквозь зубы.

      – В мягких тканях шеи, в подкожной жировой клетчатке и…

      Высокая худощавая женщина с чёрными волосами и тяжёлым взглядом чёрных глаз заторможено моргала и бросала раздраженный взгляд в сторону соседнего кустарника, докуривая сигарету.

      – Я на минуту, – женщина внезапно прервала судмедэксперта и быстрым шагом отошла в сторону оперативника и стоящего на коленях практиканта.

      – Господин дежурный оперативник, ты сделаешь с ним что-нибудь? – следователь зашипела в лицо вытянувшегося мужчины. Нарушение личных границ —старый и дешевый трюк, о котором знает каждый коп. Но у Карлы этот трюк исправно работает, ведь почти весь круг её общения состоит из мужчин, которые на подсознательном уровне не воспринимают вторжение женщины в свои личные границы как угрозу. Пусть даже рост этой женщины шесть футов. – Он тут сейчас сдохнет от обезвоживания. Убирай молодого отсюда и вези в больницу, если не хочешь еще один труп везти.

      Оперативник застыл в немом удивлении, посмотрел на бледного практиканта, а когда поднял голову, Нотте уже отошла к судмедэксперту и продолжила носить в протокол каждое его слово.

      – Так вот, в мягких тканях шеи, в подкожной жировой клетчатке и скелетных мышцах в проекции вышеописанных ссадин и кровоподтеков, располагаются массивные, блестящие, насыщенные темно-красные кровоизлияния…

      Когда заполнение бумаг подошло к концу, Карла расправила плечи и неуместно-облегченно выдохнула, но что-то неосязаемое её тревожило.

      – Его задушили, – подытожила речь судмедэксперта Нотте и затушила сигарету в остатках холодного кофе в стаканчике.

      – Верно, – судмедэксперт кивнул. – У мужчины поперечный перелом правого большого рожка подъязычной кости и…

      – Повезло, что его не растащили собаки, – задумавшись, следователь