Изгнание владыки. Григорий Адамов

спешите, Николай, с приговором, – примиряюще вмешалась Ирина, с улыбкой протягивая ему конфеты. – Возьмите вот эту, синенькую. В ней какой-то новый витамин, он действует успокоительно на нервы. Надо выслушать Сергея до конца.

      – Ну что же, давайте дослушивать сказку, – с прояснившимся лицом сказал Березин, беря конфету из рук Ирины. – Продолжай, Сергей.

      Лавров стоял у окна, молчал, глядя вдаль. При последних словах Березина он живо повернулся к товарищу.

      – Прежде всего, несколько предварительных замечаний. Владыка – холод, который еще царит в Арктике, – уже кое-где изгнан из своих владений. Правда, это произошло без вмешательства человека. Холод столкнулся там с другой силой природы, перед которой он должен был отступить. Наш Мурманский порт лежит за Полярным кругом на одной широте с Маре-Сале, что на южном берегу Карского моря, и почти на одной широте с Тикси-портом, что на берегу моря Лаптевых. Однако оба эти порта Северного морского пути замерзают на зиму, а Мурманский порт свободен от льда круглый год. Почему? Потому что до него доходит теплая, хотя и слабая нордкап-ская струя могучего Гольфстрима. Вот та сила, перед которой должен был отступить холод на первом участке Великого Северного морского пути.

      – Но эти теплые атлантические воды дальше Баренцева моря по Северному морскому пути не идут, – со скучающим видом, вытянув ноги, проговорил Березин.

      – Совершенно верно! – с живостью продолжал Лавров. – Но есть еще и другая струя Гольфстрима, которая далеко проникает в полярные воды. Она отходит около Нордкапа прямо на север и идет вдоль западных берегов Шпицбергена. Далее, повернув на восток, она ныряет под холодные воды Ледовитого океана. На глубине от нескольких десятков до нескольких сотен метров она огибает с севера архипелаг Земли Франца-Иосифа и, прижимаясь к подводной материковой ступени нашего арктического побережья, идет далеко на восток. Совсем слабой, едва заметной струей она достигает Чукотского моря…

      – Однако влияние этой второй струи Гольфстрима на льды Полярного бассейна уже совершенно незаметно. Море там сковано льдами, пожалуй, сильнее, чем у Маре-Сале и у Тикси-порта, – заметил Березин.

      – Ну, если бы влияние этой струи было заметно, тогда и вся проблема отпала бы. Тогда эта теплая струя Гольфстрима отрезала бы центрально-полярным льдам дорогу на юг, к побережью Арктики, к Северному морскому пути. Тогда теплая воздушная стена, постоянно возникая над этим теплым течением, возбуждала бы непрерывную циркуляцию огромных воздушных масс. И теплый воздух с юга, из горячих пустынь Каракумов, был бы привлечен на север. Влажный теплый воздух проносился бы над тундрами Сибири и, прогревая почву, уничтожил бы там вечную мерзлоту, вернул бы жизнь этим бесплодным пространствам. Этот воздух, проходя далее на север, не давал бы замерзнуть морям вдоль побережья Советской Арктики. Тогда и Великий Северный морской путь был бы свободен от льдов и мог бы нормально работать круглый год – так, как он сейчас работает в южной части Баренцева моря, у Мурманского порта…

      – Если