Сознание и медитация: новая надежда, новое утешение. Бхагаван Шри Раджниш (Ошо)

страницу – за ней следовали сотни нолей. Но он так увлекся большими цифрами, что незаурядно, – он думал только о звездах, световых годах, о миллионах, биллионах, триллионах звезд и считал только их, – что совершенно забыл о повседневных мелочах.

      Однажды он вошел в автобус и заплатил кондуктору за проезд. Кондуктор дал ему сдачу. Эйнштейн подсчитал сдачу и сказал: «Верните мои деньги. Вы меня обсчитали».

      Кондуктор взял сдачу, снова ее пересчитал и сказал: «Мистер, кажется, у вас плохо с арифметикой. Вы не умеете считать».

      Эйнштейн вспоминал: «Когда он сказал: „Мистер, кажется, у вас плохо с арифметикой“, – я просто молча взял сдачу обратно. Я сказал себе: „Лучше уж промолчать. Если еще кто-нибудь услышит, что у меня плохо с арифметикой, да еще от кондуктора автобуса…“ Чем я занимался всю свою жизнь? Одними цифрами – больше ни о чем не думал. Одни цифры – ни женщин, ни мужчин. Я думаю цифрами, мне даже сняться сны в цифрах, а этот идиот мне говорит: „Вы не умеете считать“».

      Когда он вернулся домой, он сказал жене: «Пересчитай эту сдачу. Сколько здесь?» Она посчитала и сказала: «Все верно».

      Он воскликнул: «Боже мой! Значит, кондуктор был прав! Наверно, у меня действительно плохо с арифметикой. Наверно, я могу иметь дело только с громадными цифрами и сложными вычислениями. Простая арифметика совсем выпала у меня из головы».

      Ученый просто обязан потерять здравый смысл. Точно так же и философ. Созерцание шире, но все же оно привязано к определенному предмету. Например, однажды ночью Сократ о чем-то думал, – никто не знает, о чем, – стоя у дерева, и он был так поглощен своим созерцанием, что совершенно не заметил, как пошел снег. Утром его нашли почти насквозь промерзшим. Он стоял по колено в снегу с закрытыми глазами. Он был на волосок от смерти, даже кровь его чуть не застыла.

      Его принесли домой, растерли, напоили спиртным, и он кое-как пришел в себя. Его спросили: «Что ты делал там, стоя под открытым небом?»

      Он ответил: «Понятия не имею, стоял ли я или сидел, и где я вообще был. Предмет размышления был настолько увлекательным, что я погрузился в него полностью. Я не заметил, что начал идти снег и что прошла целая ночь. Я бы умер, но не пришел бы в себя, потому что предмет был таким интересным. Я еще не закончил, это была целая теория, а вы меня разбудили на середине. Теперь я не знаю, смогу ли я снова уловить эту незаконченную мысль».

      Это точно так же, как когда вам снится сон, и вас будят. Как вы думаете, удастся ли вам снова уловить этот сон, если вы закроете глаза и попытаетесь заснуть? В тот же самый сон очень трудно вернуться.

      Созерцание подобно логическому сновидению. Это очень редкое явление. Но философия полагается именно на него. Философия может применять концентрацию для особых целей – чтобы способствовать созерцанию. Если какие-то фрагменты в нем требуют более сконцентрированного усилия, тогда можно использовать концентрацию – нет проблем. Философия – это в основном созерцание, но иногда она может использовать