Бездна. Анатолий Зарецкий

ру.

      Не рассуждая, открыл новый документ и стал набирать все, что шло не от разума – от сердца.

      Поставив последнюю точку, решил ничего не править. Пусть останется, как есть:

      Так не бывает,

      Вот уже полвека

      Влюблен я как мальчишка

      В Пустоту…

      В Ничто…

      Была ты девушкой когда-то,

      Красавицей с глазами лани…

      Однажды заглянул в них

      И пропал,

      Сраженный отражением

      Вселенной…

      И утонул в них,

      Растворился.

      Весь, без остатка,

      До последней клетки…

      И не было меня сильней,

      Готового сразиться

      Со всем миром

      За право обладания

      Тобой…

      Но ты ушла,

      Став вечною Невестой

      Мне, смертному,

      И самому Владыке Мира…

      Что от тебя осталось?

      Только Имя

      И память скорбная моя,

      Что не дает забыть

      Мгновенья счастья,

      Судьбой подаренного

      Много лет назад,

      Когда увидел я

      Твое цветенье —

      Мой самый яркий,

      Самый чистый,

      Неповторимый мой

      Цветочек.

      «Время лечит»… Какая чушь!.. От жизни лечит только смерть – моя смерть…

      Но я до сих пор осознаю себя как личность и значит, помню все, что случилось со мной на рассвете жизни…

      А что потом, когда сам стану лишь чьим-то воспоминанием? Ведь уже сейчас рядом со мной не осталось никого, кто мог бы вдруг спросить: «Толик, а ты помнишь Людочку?»

      Я бы вздрогнул, как от ожога, и не ответил. Зачем?..

      Вот только, что же все-таки потом, когда не будет меня?..

      Похоже, останутся лишь эти строки, пока время не сотрет их за ненадобностью…

      Всё…

      Навсегда

      И снова стою на своем привычном месте… А мимо проходит первая осень моей несчастной любви. Моросит мелкий дождик, и душа плачет из солидарности. Природа тихо умирает вместе с надеждой на счастье быть рядом с любимой. Весь двор засыпан желтыми листьями цвета разлуки. А откуда-то с верхнего этажа дома напротив доносится негромкая душераздирающая песня – чья-то непреходящая боль.

      Шпав жувтэ калэндажэ,

      Жувтэ калэндажэ шпав…

      Что ж, только и остается – сжечь желтый календарь навсегда ушедшей жизни. А что дальше?.. «Я никогда тебя не забуду, Людочка», – как заклинание повторяю и повторяю про себя фразу, с которой плакал в детстве. А сейчас она всплыла в памяти и, похоже, поселилась там навечно, как и бесконечная любовь к моей миленькой подружке, неожиданно ставшей недоступной, чужой…

      А вот и она – моя богиня. Своей легкой походкой она неслышно проплывает над ковровой дорожкой из осенних листьев. Ее гордо поднятая красивая головка так и не качнется в сторону моего приюта, обрекая на вечное одиночество. Она скользнула как легкий ветерок, не возмутив природу, но всколыхнув океан безнадежно любящей души…

      Резкий взмах руки и самодельный кинжал глубоко вонзается в древесину подоконника веранды. Вспышка бессильной ярости, обращенная в молнию разящей стали, поглощена рассеченными волокнами мертвой материи… Смерть поглощает все… Чья смерть?..

      Людочка – это моя жизнь. Людочка – это подарок судьбы, вечную жизнь сулящий… Людочка – это память о первом, еще неизведанном волнении сердца. Людочка – это любовь навсегда… Живи, любимая. Живи радостно и счастливо. А я буду тихо стоять в сторонке, как сейчас, и любоваться твоей неземной красотой, чувствуя каждый твой вздох, каждый удар твоего сердца, словно ты это я – недоступная половинка моей бессмертной души…

      «НАВСЕГДА» – это слово я вырезал кинжалом на подоконнике веранды в тот дождливый, но еще теплый осенний вечер…

      – Паскудник! – взорвалась тишина воплем дяди Коли Василенко, мужа тети Дуси, – Я красил подоконник, старался, а ты его ножом режешь, – возмущался главный умелец нашей коммуналки.

      Неожиданно он крепко взял мою правую руку так, что ощутил ее, словно в стальных тисках. Не спеша, повернул к себе, поднес почти к лицу и стал с интересом разглядывать кинжал.

      – Чья работа? – спросил мастер – лучший слесарь автодорожного института, собравший своими руками несколько автомобилей, установивших мировые рекорды.

      – Моя, – опасливо ответил, понимая, что меня уличили не столько в порче подоконника, сколько в более серьезном преступлении – хранении холодного оружия.

      Дядя Коля спокойно вынул кинжал из руки, обессиленной его мощным «капканом», и продолжил