Искусство прозы, а заодно и поэзии. Андрей Левкин

«отшелушивания» литературных элементов, выходя тем самым – по слову, подсказанному нам Кобриным, – в «космос» чистой потенциальности, лежащий по ту сторону социальных и коммуникативных форм. Этот последний рижский период отражен в сборниках «Дым внутрь погоды» (2016), «Голые мозги, кафельный прилавок» (2020), «Проводки оборвались, ну и что» (2023). В 2022 году Левкин тяжело заболел. Умер 13 февраля 2023 года на хуторе под Ригой, куда перебрался за несколько лет до этого. Там он закончил свой последний текст «Уемнога такого темного ятоткажкься сммым темным»4.

      Некоторые биографические обстоятельства, повлиявшие на становление левкинского метода, хотелось бы отметить отдельно. Левкин как автор формировался в 1980‑е годы в рамках рижского – многоязычного и поликультурного контекста, ориентированного во многом на Европу, европейские ценности и западную литературу (подробнее об этом см. статью «Обольщения: Западная Россия» в наст. изд.). Москва и остальная метрополия представлялись начинающему автору официозным «инопланетным монстром» (как сказано в очерке «Три кусочка времени», 1999, также в наст. изд.), а среднеинтеллигентская – пусть даже и недовольная властью – советская культурная среда не могла предложить ему ничего пригодного для творческой подпитки. Как «отдельный западный выродок на территории СССР» воспринимался Ленинград, чему соответствует и не раз подчеркнутое Левкиным предпочтение петербургской литературной традиции (от Гоголя к Вагинову и Хармсу, от них – к позднему андеграунду, прежде всего Леону Богданову). Эти предпочтения накладывались на сугубо математическую, технарскую профессиональную выучку Левкина: для компьютерщика и программиста взгляд на эстетическую форму как операционную систему был изначально более естественным, чем наследная инерция гуманитарной интеллигенции с ее культом канона, социальной проблематики и потребностью в иерархиях (показательно заглавие статьи «Почему я не интеллигент?», 1989). Наконец, многолетняя привычка к газетной, а затем сетевой поденщине (слово «халтура» не носило для Левкина негативного оттенка) способствовало более трезвому, в хорошем смысле ремесленническому отношению к прозе, техничному и инструментальному подходу к слову. Отсюда и невероятная продуктивность – огромное количество текстов, обнаруживаемых порой в самых неожиданных источниках. Работать с осколками левкинского калейдоскопа, собирая его воедино, составителям этой книги было невероятно интересно, а результат этой работы – перед читателем.

      Несмотря на нижеследующие служебные замечания о структуре, составе и формальном аппарате книги, этот том – издание не академическое (такое издание, как и подготовка всеобъемлющего собрания прозы Левкина, – дело будущего). Это прежде всего книга для чтения, знакомиться с которой можно подряд, придерживаясь предлагаемой составителями последовательности, или же выборочно, в произвольном порядке, с любого места. В конце концов, если верить автору этой книги, беспричинных последовательностей не

4

Опубликован в составе посмертного избранного: Левкин А. Место без свойств / Сост. А. Заполь, К. Кобрин; предисл. К. Кобрина. СПб.: Jaromír Hladík press, 2023. С. 173–213.