АКВАМАРИН. Сергей Королев

p>

      Слышишь, ведрами звенят пустыми

      детские мечты в рассветный час.

      Час пробил

      дыру в зонте небесном —

      и полился свет в стакан души.

      Мысли поднялись

      душистым тестом,

      душных слез хрипенье задушив.

      Расплескались слезы в ржавой кружке.

      Жажда зашипела на губах…

      Не губи мое дитя, старушка!

      Зачерпни воды в моих глазах!

      Искупай мое дитя в купели

      куполов, звенящих хрусталем.

      Словно слезы, купола блестели

      под соленым проливным дождем.

      На роду написано народу

      ждать дождя к заставе декабря,

      в решете носить святую воду,

      среди стрел искать поводыря,

      чтоб пройти свой путь от Савла к Павлу

      по ножу кипящих вешних вод

      и принять от птиц, пройдя заставу,

      с Древа Жизни смертоносный плод.

      И принять от змей, пройдя заставу,

      с Древа Смерти жизнетворный плод.

      Аквамарин

      Акромарин

      Море сливается с небом.

      А у меня же – все пополам.

      Руки – направо – налево —

      Ищут опоры, ищут тепла.

      Но лишь холодное море под ними…

      Если б не руки! Если бы крылья!…

      «Существует только твое имя —…»

      Существует только твое имя —

      из оправы вынутый рубин, —

      из меня ж его никто не вынет, —

      ни одна из всех живых Марин.

      «Море, Смерть, Марина – троица моя…»

      Море, Смерть, Марина – троица моя,

      черным пилигримом я ищу тебя

      среди лиц прохожих, подо льдом ручья

      и – в игле под кожей, и – в петле дождя.

      А садясь в машину, адрес назову:

      «Море. Смерть. Марина». Пусть меня везут

      черные колеса к черным берегам.

      Все ведь очень просто: ты давно уж там.

      «Перебираю —…»

      Перебираю —

      твои струны.

      Перенимаю —

      твои звуки.

      Но вместо песни —

      прибой шумный,

      такой известный —

      как скрип скуки.

      Ты все сказала —

      я лишь эхо,

      зажатый в стены

      чужой голос.

      Ты посмотри на

      шута без смеха.

      Прости, Марина, —

      я мертвый колос.

      «Дни и ночи, дни и ночи…»

      Дни и ночи, дни и ночи

      закружили колесом.

      Впереди путь все короче,

      сзади – дым и бурелом.

      В буре сломанные крылья

      грязным тянутся плащом.

      Все покрылось серой пылью,

      только в имени твоем

      упоенье нахожу я:

      как молитву, день и ночь,

      день и ночь его шепчу я,

      но я не прошу помочь.

      Не прошу, не умоляю,

      не взываю, не кляну.

      Как морской прибой катает

      бесконечную волну,

      так же имя твое носят

      мои сердце и уста

      дни и ночи, дни и ночи —

      да не будет им конца!

      Только путь мой все короче

      впереди. А сзади – пыль.

      Дни и ночи. Дни и ночи.

      Между ними я и жил.

      Телефонная книга

      «Позвонить?..»

      Позвонить?..

      Но во тьме телефона

      не увидеть твои глаза.

      Позвонить?..

      Чтобы, снова и снова

      говоря, – ничего не сказать?

      По – зво – нить.

      Звонкой нитью опутан.

      Нет. Нет. Мне не дано выбирать:

      Позвонить!

      Сквозь гудки-незабудки

      я покорно иду умирать.

      «Позвонить и сказать хоть что-то…»

      Позвонить и сказать хоть что-то,

      ну хотя бы: «Привет. Как дела?»

      Но потом – свое сердце мне штопать,

      вспоминая