Тэсса на краю земли. Тата Алатова

веселым лукавством.

      – Если ты не хотел украсть картину, то что ты собирался с ней сделать?

      – Исправить. Я вчера ночью проснулся, как от толчка, и понял, что эта картина неправильно нарисована. Ей не хватает света и цвета.

      – Как это неправильно? – обиделась Дебора. – Вы знаете, сколько денег мы за нее заплатили? Да у нас самая полная коллекция произведений Холли Лонгли.

      – Да, да, – он, уже не слушая ее, крутил головой по сторонам. Потом резво вскочил на ноги и протянул руку Тэссе. – Давай я тебе покажу.

      – Что? – спросила она, странно завороженная этим обаянием трикстера, и машинально вложила свою ладонь в его, поднимаясь следом.

      – Ой, – воришка подпрыгнул, как от укола булавкой. – Какая у тебя щекотливая аура!

      – Щекотливая аура? – повторила Тэсса обескураженно.

      Он подвел ее к одной из картин, встал за спину и положил горячие ладони на ее плечи.

      – Посмотри, – велел воришка. – Сможешь увидеть?

      Тэсса стряхнула его руки и едва удержалась от шага вперед.

      Это был пейзаж, обычный сельский пейзаж. Слепило солнце. Изумрудными переливами сверкали холмы, казавшиеся бесконечными. Вдалеке был виден простой дом из серого камня, из его трубы убегала в небо струйка дыма.

      И Тээса знала, что в этом доме пахнет молоком и теплым хлебом, что там живут люди, которым хорошо вместе и которые вечером подолгу гуляют по этим холмам. И она услышала смех, и собачий лай, и мурлыканье крохотного котенка, и детские голоса.

      И все это наполняло огромным, бескрайним счастьем, таким покоем, который Тэсса искала и не находила всю жизнь.

      И она остро, до слез захотела себе такую картину, потому что если она будет засыпать, глядя на нее, то ни один кошмар не посмеет ее беспокоить. Померкнет перед лицом этой радости.

      – Ты видишь, – довольно провозгласил тот, кто называл себя Холли Лонгли. – Мало кто видит это так ясно, но ты видишь. А теперь посмотри на это.

      И он снова бесцеремонно схватил Тэссу за руку и потащил к другой картине, прислоненной к дивану.

      – Разве не очевидно? – досадливо произнес воришка. – Совершенно не то!

      – Да, – ответила Тэсса без раздумий. – Это просто картина. В ней нет радости.

      – Как? – заволновались Милны. Они честно переводили взгляд с одного полотна на другое и не могли уловить разницу. – Подделка?

      – Нет-нет, – успокоил их Холли. – Просто, когда я писал эту картину, у меня было дурное настроение.

      – Ну, знаете ли, – фыркнула Дебора. – В таком случае надо было сделать скидку!

      – Но зачем, – спросил Билли, – было проникать в наш дом тайно?

      – Ах это, – Холли поскучнел. Он неотрывно смотрел на бракованную картину, будто у него руки чесались немедленно взяться за кисть и все исправить. – Признаться, я вообще плохо думал. Меня охватило такое непреодолимое желание исправить свою ошибку, что я вскочил ночью с кровати, прыгнул в машину, позвонил своему менеджеру и спросил адрес покупателей «Томного утра после долгой пьянки». И я просто ехал, и ехал,