Агнесса из Сорренто. Гарриет Бичер-Стоу

свои странные детские вопросы, в которых, как это обычно бывает, наивно и непосредственно выражалась самая суть неразрешимых проблем философии и богословия.

      Девочка особенно полюбилась настоятельнице, сестре Терезе, высокой, исхудалой, бескровной женщине с печальными глазами, внешне холодной, словно высеченной изо льда на какой-нибудь горной вершине в Монте-Роза[5]. Впрочем, она впустила в свое сердце маленькую сироту, которая прижилась там, преодолев самое глубокое недоверие.

      Сестра Тереза предложила Эльзе присматривать за девочкой в любое время, когда та не может оторваться от работы, и потому в первые годы жизни малютке часто по нескольку дней давали приют в обители. Вокруг нее сложилась настоящая мифология из самых удивительных историй, которые добрые сестры не уставали пересказывать друг другу. Они касались простейших слов и поступков маленького ребенка, которыми, как зеленый склон ромашками и колокольчиками, пестрит жизнь в любой детской; впрочем, они виделись чудесными экзотическими цветами насельницам монастыря, которых святая Агнесса невольно лишила возможности прожить в собственном доме сладчайшую притчу Христа о Царствии Небесном[6].

      Старая Джокунда, привратница, неизменно производила фурор, в сотый раз излагая свою излюбленную историю о том, как она обнаружила девочку стоящей вверх ножками, на голове, и горько плачущей. А с ног на голову-де она перевернулась оттого, что попыталась взобраться на высокий стул и опустить маленькую пухленькую ручку в вазу со святой водой, но, не сумев осуществить сие благочестивое намерение, оступилась, упала, ножки ее задрались, а головка их перевесила и осталась внизу, к великому ее ужасу.

      – И все же, – мрачно добавляла старуха Джокунда, – судя по этому происшествию, дитя не лишено благочестия, а когда я подняла малютку, она перестала плакать, едва коснувшись пальчиками святой воды, и перекрестила лобик с разумным видом, хоть бы самым старым из нас впору. Ах, сестры, Господь осенил ее своей благодатью, не иначе!

      Действительно, крошка проявляла все задатки маленькой святой. Она избегала шумных, буйных игр, столь любимых обычными детьми, но подолгу строила из песка и камешков алтари и часовни, которые украшала лучшими садовыми цветами, и этим могла заниматься часами, в полном безмолвии и в блаженной серьезности. Сновидения ее не уставали удивлять сестер и служили им источником благочестивых поучений и назиданий, и часто бывало, что, выслушав один такой сон, сестры крестились, а настоятельница произносила: «Ex oribus parvulorum»[7]. Неизменно милая, послушная, уступчивая, каждую ночь она убаюкивала себя лепетаньем священных гимнов и по-детски наивным чтением молитв, частенько засыпала в своей маленькой беленькой постельке с прижатым к груди распятием, и потому неудивительно, что она внушила настоятельнице мысль, будто пользуется особым покровительством своей святой заступницы и, подобно ей, являет пример призвания еще в детстве

5

Монте-Роза – горный массив на территории Италии и Швейцарии, часть так называемых Пеннинских Альп.

6

Возможно, отсылка к Евангелию от Матфея (Мф. 18: 3–6), где Христос призывает своих учеников «быть как дети» и говорит о том, что дети достойны первыми войти в Царствие Небесное.

7

«Устами младенцев» (лат.).