Чудо Рождественской ночи. Сборник

[109] Уж за ужином: il a regu pardon,[110] когда отошло венгерское с пирогом и стали разносить наливку мою. А что ты, дурашка, кушал когда нашинские наливки?

      – Не имел счастия, ваше сиятельство…

      – Ну, так отмалюй мне барона с розой. Я тебе двадцать рублей и две бутылки смородиновки пожалую…

      – Знаете ли что, Вешняков… – перебила Леночка, – вы уж сделайте tableau,[111] и маркиза, и графа…

      – Маркиза, пожалуй, я согласен, а графа не хочу…

      – Пустяки, ma tante[112] обидится; а графа я очень жалую.

      – И я жалую, и потому-то и не хочу…

      – Пустяки, пустяки! Если вы не согласитесь, ma tante, так я его сама нарисую и скажу, что вы приказали…

      – Да послушай, Леночка!..

      – Да я уж все слышала! Мне граф надоел! Вообразил себе, будто уж на свете нет мужчин красивее…

      – И нет-таки…

      – А есть!

      – Право, нет!

      – Есть, есть и есть…

      – Кто же это?

      – Это уж мое дело!.. Вчера за моим туалетом сидело мужчин человек тридцать, и, право, кроме маркиза и барона, все лучше его… Ах, мосье Вешняков! Долго ли вы будете меня мучить? Сократите сеанс! Мне надо еще заехать к великой княгине; мы хотели вместе прочесть новый роман, до обеда… а теперь уже скоро одиннадцать… А в шесть часов хотел к нам быть кавалер дю Клерон; очень милый малый; он в нашем свете много значит; через него можно делать дела; он мне обещал…

      – Ваш портрет кончен…

      – Вы хотите сказать сеанс?

      – Нет, портрет!

      – Неправда, неправда! Постойте, я посмотрю! О, тут еще тьма работы; вот чего-то недостает в глазах: они у меня ярче, теплее. Что это за волоса? Будто примазанные! Нет, я лучший судья в этом деле… Сегодня некогда, а завтра я к вам буду…

      – Леночка, пожалей мою старость…

      – Да кто вас просит ходить за мной, будто шлейф? Зачем же вы держите карлицу, Глафиру? Мы с нею приедем. А теперь пора. A Dieu! A Dio![113] Как теперь говорят при дворе; прощайте! Поедем, ma tante…

      – Ах! Скорее, скорее! Мы опоздаем. La Grande Duchesse Catherine m’attend depuis onze heures… Partons, partons!..[114]

      И Леночка почти насильно вытащила тетушку из мастерской. Вешняков, смущенный замечаниями Леночки, стоял как вкопанный у портрета и даже не проводил своих гостей до кареты, что было совершенно противно его правилам… Опомнясь несколько, он ударил муштабелем[115] об пол, бросил палитру и сказал в сердцах:

      – Кокетка дрянная! Мало ей! Уметил в натуру, а она и натурой своей недовольна. Навуходоносорша этакая! Видишь, богиней быть задумала. Меня, коллежского асессора,[116] меня, которого сам Каравакк берет за руку, меня учить вздумала девчонка, оттого что вся знать за нею волочится!! Да что я, батрак тебе, что ли?

      Вешняков не кончил своей филиппики. Вбежал оный барон, о котором мы уже кое-что слыхали;

110

Он получил прощение (фр.).

111

Картина (фр.).

112

Тетушка (фр.).

113

До свидания (фр.; ит.).

114

Великая княгиня Екатерина ждет меня с одиннадцати часов… Пойдем, пойдем!.. (фр).

115

Муштабель – легкая деревянная палочка с шариком на конце, служащая живописцам опорой для руки, держащей кисть при выполнении мелких деталей картины.

116

Коллежский асессор – в России гражданский чин 8-го класса; до 1845 г. данный чин давал титул потомственного дворянства, затем только личного.