Девчата. Полное собрание сочинений. Борис Бедный

от Анфисы.

      – Закрываться надо, – хмуро сказала Надя.

      – А мы не прячемся! – с вызовом отозвалась Анфиса.

      – Ты хоть передо мной-то не козыряй!

      Надя выдвинула нижний ящик стола, взяла оттуда забытые ею носки, которые вязала она для Ксан Ксаныча на дежурстве, и вышла из комнаты, ни разу не взглянув на Илью, будто его здесь и не было.

      – Не бойся, – сказала Анфиса. – Она никому не скажет: не человек, а могила!

      – Мне-то что? К мужику сплетня не липнет. Это вашей сестре опасаться надо!

      – Вообще-то, это правда, – согласилась Анфиса. – И тут вы нас обставили… Ну да ничего: на мне столько всего налипло – полтонны больше, полтонны меньше, теперь уж все равно!

      Илья отодвинулся от Анфисы, спросил с застарелой досадой:

      – И зачем ты на себя напраслину возводишь?

      – А это я себе назло, – с вызовом ответила Анфиса. – Чтоб веселей жить было!

      – Какое уж тут веселье?.. Вот и целуешь ты меня, а сама вся равнодушная, вроде номер какой отбываешь. Будто опротивело тебе все до чертиков.

      – Ах, ах, какие мы стали требовательные! – попробовала отшутиться Анфиса.

      – На людях весело с тобой, это точно. Все глазеют, завидуют… А останемся наедине – и все больше в молчанку играем. Почему так?

      – Не знаю, – угрюмо ответила Анфиса. – И чего ты на ночь глядя в философию ударился?

      Зазвонил телефон, приходя на выручку Анфисе. Она проворно взяла трубку, кивнула Илье на тетрадь для телефонограмм. С привычной сноровкой человека, понаторевшего в этом деле, Илья раскрыл тетрадь в нужном месте, обмакнул ручку в чернильницу и подал Анфисе.

      Она застрочила в несвежей своей тетради, а Илья стоял рядом и через ее плечо читал телефонограмму. Со стороны смотреть – он был похож сейчас на придирчивого диспетчера, контролирующего работу подчиненной ему телефонистки. Илья с ненавистью покосился на телефон и отошел от стола.

      Он шагал по комнате и от нечего делать следил за своей тенью. То вытягиваясь, то сплющиваясь, черная тень металась по полу, карабкалась на стену, застывала в причудливом изломе в углу печи. Как и полагается всякой тени, тень Ильи старательно повторяла все его движения, но у нее движения эти выглядели уродливыми и нелепыми. Казалось, тень жила своей отдельной, самостоятельной жизнью и лишь из озорства прикидывалась похожей на Илью, чтобы легче было его передразнивать.

      Когда Анфиса повесила трубку, Илья признался:

      – Знаешь, я сперва, как с тобой познакомился, думал: на такой в случае чего и жениться можно. А теперь…

      – На таких, как я, Илюша, не женятся, – твердо, как о давно решенном деле, сказала Анфиса. – Время провести – еще куда ни шло, а для женитьбы другие есть, морально устойчивые… Давай, Илюша, кончать этот вечер вопросов и ответов! И чего ты ко мне в душу лезешь? Ведь я же тебя не спрашиваю…

      Телефонный звонок не дал ей договорить.

      – Вот черт, всегда он не вовремя! – подосадовал Илья и сердито