Цветы пустыни. Влада Ольховская

Гарик мог проскакать по верхам и понадеяться на удачу. Таиса и Матвей были склонны к проверке всех данных. Если она не нашла мотив, значит, для этого пока не было никакой возможности.

      Форсов знал о ситуации куда меньше, однако поднимать белый флаг не спешил. Он задумался, прикидывая, в какую сторону лучше двинуться.

      – Давай сначала определимся с терминологией: это самоубийство, – наконец сказал он. – Даже если речь идет о доведении, а это скорее всего так, погиб Сергей Зараев по собственной воле. Следовательно, мы как профайлеры должны руководствоваться теорией именно самоубийств. Давай попробуем по Дюркгейму.

      – Что? – смутилась Таиса. – Почему?

      – А почему нет? Разве я не учил тебя и остальных: если в расследовании нет четкой точки старта, нужно обозначить ее самостоятельно, пусть даже искусственно?

      – Хорошо… Пусть будет Дюркгейм.

      – Теорию знаешь или напомнить? – уточнил Николай.

      – Помню, вроде…

      – Хорошо. Тогда из четырех типов самоубийства по Дюркгейму давай определим тот, который может быть свойственен Сергею. Среди подростков наиболее распространен эгоистический. Они хотят всего, сразу, получить это не могут и обижаются на мир, не понимая, что миру все равно. Самоубийство они редко воспринимают как финал, они видят скорее инструмент наказания мира, которым могут воспользоваться и двинуться дальше.

      – Не случай Сергея, – покачала головой Таиса. – Во-первых, его поступки и рассуждения указывают на то, что он легко строил связи с людьми, друзей у него было много, а это нехарактерно для эгоистичных самоубийц. Но даже если отбросить его личность… У него и так было все, чего обычно хочет подросток! В материальном плане его особо не ограничивали. Ему позволяли самому выбирать, во что одеваться, как выглядеть, какой телефон купить. Он был успешен в учебе. Он демонстрировал неплохие результаты в спорте. Им восхищались ровесники. Я вот думаю, чего он хотел бы такого, что не мог получить… Да ничего! В пределах нашего общества у него было очень много возможностей.

      – Справедливо. Я не буду настаивать, потому что среди всего, что ты мне описывала раньше, нет никаких предпосылок для эгоистического самоубийства. Но что насчет аномического?

      – Кумир, упавший с пьедестала? – невесело усмехнулась Таиса.

      – Не только. Вспомни все, что знаешь об этом типе самоубийства и о Сергее, и скажи мне, стоит ли рассматривать такую версию.

      С ответом она не спешила. Версию с эгоистичным самоубийством Таиса отвергла сразу – не потому, что ей так уж хотелось победить в споре, просто тогда ей все казалось очевидным. Теперь же она и сама видела, что определенные причины для сомнений есть.

      Николай не торопил ее и не пытался влезть со своим мнением. Он и сам признавал, что знает о Сергее гораздо меньше, чем она.

      – Нет, пожалуй, все-таки нет, – задумчиво произнесла Таиса. – Мы возвращаемся к тому, что у Сергея все шло хорошо. Он преуспевал и в учебе, и в спорте, это мы с его отцом проверили. Он был окружен