Дом девушек. Андреас Винкельманн

окинула его взглядом:

      – Ты живешь на улице?

      Фредди, опустив глаза, кивнул.

      – Там тебе и место.

      Нет, пожалуйста, только без этой злобы, не надо ругани и упреков, он этого не выдержит… Тогда Фредди дал ей выговориться, выслушал все и даже не попытался оправдаться, но тогда он еще надеялся, что все наладится, если как следует покаяться. Теперь, когда надежд не осталось, каждый упрек ранил как нож.

      – Я знаю, – прошептал Фредди. – Знаю…

      Несколько секунд прошли в молчании; Фредди не смел поднять глаза. Ощущение ее взгляда и без того причиняло боль.

      – Проходи, – сказала наконец Силке и развернулась.

      Фредди последовал за ней.

      В квартире было светло и уютно, приятно пахло, и все радовало глаз. Дом, очаг, место, созданное для семьи. Фредди всем этим обладал – и так легкомысленно все потерял…

      Силке посмотрела на него, и в ее взгляде не было симпатии, только жалость. Хотя бы так…

      – Хочешь кофе?

      – Больше всего.

      – Могу сделать тост.

      – Спасибо.

      Фредди ждал, пока Силке возилась с кофейником и тостером. Напряжение между ними было осязаемо, и Фредди уже жалел, что пришел.

      – Как у Леона дела? – спросил он.

      Силке замерла. Стоя к нему спиной, она оперлась о столешницу и покачала головой.

      – Что тебе нужно, Фредерик?

      Фредди уловил предостережение в ее голосе.

      – Только не ссориться с тобой, – сказал он. – Мне нужно… укрыться.

      Силке развернулась. У нее в глазах стояли слезы.

      – Укрыться? Только и всего? Пару недель назад заходил Ларс и сказал, что видел тебя на улице.

      – В самом деле? Почему он меня…

      – Спящим! – оборвала его Силке. – Ты спал в подворотне.

      Фредди пожал плечами:

      – Возможно.

      – Во что же ты превратился?

      – Я еще выберусь. Послушай, сейчас у меня дела идут не лучшим образом, я в долгах, но это не главная моя проблема. Я должен…

      Силке вскинула руку.

      – Прекрати, – прервала она его. – Я не хочу это слышать. Твои проблемы меня больше не касаются, и это исключительно твоя вина. Думаешь, мне приятно слышать все это? Что мне отвечать сыну, когда он спрашивает про тебя? Что его отец живет на улице?

      Силке была в ярости. Фредди понял, что у него нет шансов. Если он расскажет сейчас об убийстве, свидетелем которого стал, и о типе, который преследовал его, она ему не поверит.

      – Мне жаль, – проговорил он. – Все это…

      – Что тебе еще от меня нужно, Фредерик? Деньги?

      – Нет, боже правый, нет! Я только надеялся переночевать здесь. Ночь или, может, две…

      Силке покачала головой.

      – Нет. Я не могу поступить так с Леоном.

      «Я его отец, – подумал Фредди. – Что плохого в том, что меня увидит мой же ребенок? Неважно, во что я одет и есть у меня деньги или нет». Слова так и просились с языка, и вопреки всему, что произошло между ними по его вине, Фредди считал себя вправе указать