Служебный роман. Эмиль Брагинский

поступает!

      – В какой? – спросил вежливый Деточкин.

      – Я подберу самый лучший!

      Деточкин улыбнулся:

      – Вы что же, летите за него сдавать экзамены?

      – Не будь наивным! Экзамены – это случайность. А в важном деле нельзя полагаться на случай!

      В проходе между сиденьями появилась стюардесса с подносом в руках. На подносе лежали мятные конфетки. Деточкин потянулся к конфетке, но сосед схватил его за руку и отослал стюардессу.

      – Понимаешь, девушка, не нуждаемся!

      Он изловчился, снял с полки чемодан и раскрыл.

      – Бери, страховой агент, это лучше будет!

      Чемодан был заполнен черешней.

      – Своя? – спросил Деточкин, отправляя ягоду в рот.

      – У нас в стране все свое… – уклончиво ответил хозяин черешни.

      Самолет накренился, и южанин опять застонал:

      – Ненавижу летать – и круглый год летаю…

      – Бывает… – Деточкин уплетал черешню.

      – Это потому, что каждому овощу свое время. Мимоза – одно время, помидор – другое, а мандарины – они вообще сами по себе!

      – Вы бы на поезде ездили, – посоветовал Деточкин.

      Видя, что аппетит у него отменный, сосед захлопнул чемодан.

      – Я-то могу на поезде, черешня не может!

      В иллюминаторе показался аэродром.

      – Ну как, – спросил Деточкин, – все-таки будем страховаться? Самый последний момент – самый опасный!

      – Опоздал, дорогой! – усмехнулся южанин. Самолет уже катился по бетонной дорожке. – Я подумаю. Ты ко мне заходи.

      – На Центральный рынок? – лукаво спросил Деточкин.

      – Зачем на Центральный? Я всегда на Тишинском работаю!

      Через пятьдесят минут Деточкин прибыл в центр города. Тысячи москвичей в хорошем московском темпе бежали по улицам, скрывались в тоннеле подземного перехода, выбегали из-под земли и вновь исчезали в кратере метро. К остановке подъезжали троллейбусы. Сквозь их стеклянные стены, как товары в витрине, были видны пассажиры.

      Деточкин терпеливо стоял на остановке и чего-то ждал. Прошло около часа. За означенное время от остановки отъехало двадцать три троллейбуса. Ни в один из них Деточкин не сел. Когда подошел троллейбус, двадцать четвертый по счету, Деточкин засуетился. Он сошел с тротуара, обежал машину спереди и заглянул в окошко водителя.

      – Люба! – сказал Деточкин ненатуральным голосом. – Здравствуй, Люба! Я вернулся!

      Водитель, воспетый современным поэтом – «она в спецовочке такой промасленной, берет немыслимый такой на ней», – не обратила на Деточкина никакого внимания. Она нагнулась к микрофону и объявила:

      – Товарищи, побыстрей заполняйте машину! Не скапливайтесь в хвосте! – А потом, позабыв отодвинуться от микрофона, продолжала в той же интонации: – Юрий Иванович, вход в троллейбус с другой стороны!

      Деточкин просветлел лицом и обрадованно кинулся к входу. За его пробегом следил весь троллейбус. Когда Юрий Иванович