Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов. Сара Брукс

она, стараясь не думать о фальшивой легкомысленности своего тона. – Кроме того, я слышала, что излишек воображения в этом путешествии опасен.

      – Да, конечно, – соглашается графиня. – А вы, моя дорогая? В столь юном возрасте ехать через Великую Сибирь…

      Она ощупывает Марию изучающим взглядом.

      – Я возвращаюсь домой, в Санкт-Петербург. Мои родители и муж умерли… Вспышка холеры…

      Мария опускает глаза, необходимость лгать угнетает ее.

      – Вот как? Очень жаль. Не стоит рассказывать об этом и еще больше огорчаться.

      Графиня наклоняется и похлопывает ее по руке. Она чем-то напоминает бабушкиных подруг, которые подпитывались чужим несчастьем, вдыхали его, словно свежий морской воздух, сулящий возвращение молодости.

      Однако совершенно ясно, что графиня жаждет услышать рассказ, и Мария торопливо спрашивает:

      – А этот джентльмен?

      Она кивает на мужчину, который перед отъездом ругал стюардов. Сейчас он беседует с молодой парой, или, скорее, разговаривают мужчины, а женщина смотрит в окно, подперев подбородок рукой.

      – О, это скандально известный доктор Грей, – отвечает графиня тихо, но не без удовольствия. – Бедняга невольно вызывает сочувствие. Известные ученые особенно тяжело переносят потерю репутации.

      Эта история освещалась в прессе с определенной долей злорадства, объясняет графиня. Доктор Грей прославился тем, что отыскал загадочную окаменелость в желудке мертвого тюленя, выброшенного на английский пляж. Окаменелость, имевшую полное сходство с плодом, свернувшимся в материнской утробе. И это доказывает, заявил доктор Грей, что в организме животных содержатся следы их постепенной эволюции в высшую, совершенную форму – человека. Но гипотеза рассыпалась в прах. То, что Грей принял за человеческий плод, оказалось древним морским существом, которое застряло среди известковых скал, а потом было случайно проглочено ни в чем не повинным тюленем. Все утверждения доктора Грея были опровергнуты гласно и прилюдно. Француз Жирар, гордившийся своей теорией эволюции видов, посмеялся над ним с кафедры Парижского института: «Кто способен перепутать краба с ребенком? Только англичанин!»

      Мария ощущает некое родство с этим человеком – она прекрасно знает, что означает потеря репутации, а вместе с ней и средств к существованию.

      – Уверена, что он направляется на Московскую выставку, – продолжает графиня. – Нам остается только с живым нетерпением ждать, что же он там покажет. Может быть, русалку, чтобы доказать, что мы когда-то были способны дышать под водой?

      Она постукивает веером по плечу Веры, довольная своей шуткой. Вера послушно улыбается.

      – А вы не собираетесь посетить? – спрашивает графиня у Марии.

      – Что посетить?

      Теперь веер хлопает по Марии.

      – Московскую выставку, моя дорогая. Огромное здание, целый дворец из стекла. Я нахожу его несколько фривольным, но никогда заранее не угадаешь, что решат люди, и я полагаю, есть и худшие способы показать,