Паучий дар. Фрэнсис Хардинг

потоку слов литься на его. Глаза торговца испуганно, хотя и сердито поблескивали. Он красил волосы, но его бледное, изможденное лицо выглядело оттого лишь старше. Ничтожный, слабый, глупый, торговец принадлежал к числу людей, которым нужны люстры размером с обеденный стол, чтобы почувствовать себя могущественными, и которые заставят тебя стоять, пока сами будут сидеть и отчитывать тебя, чтобы все знали, кто тут главный.

      – Ты меня слушаешь? – грубо спросил торговец.

      Келлен вскинул голову, от гнева его разум обрел кристальную ясность.

      – У вас опять кровь, – с ехидцей заметил он.

      Торговец тут же сжал кулаки, готовый защищаться. Подкладка его перчаток была до того толстой, что они больше походили на шелковые клоунские лапы, но этого было недостаточно. Кровь таинственным образом проступала сквозь ткань, продолжая сочиться из его ладоней и пальцев, так что ее уже невозможно было скрывать.

      Келлен тоже был в перчатках, но по иной причине. Он привык носить их из-за железных заклепок. И теперь задавался вопросом, достаточно ли они тяжелы, чтобы сломать кое-кому нос, если он ударит этого кое-кого в лицо.

      – Мне сказали, что ты можешь снять проклятие! – рявкнул торговец. – Но прошло уже две недели, а ты так ничего и не сделал!

      Келлен взялся за эту работу вопреки здравому смыслу. Вернее, он позволил здравому смыслу перевесить инстинкты. В кои-то веки перед ним открылась перспектива получить достойную оплату. Но сейчас эта затея стремительно теряла прежнюю привлекательность.

      – Да потому, что я пытался выяснить, кто вас проклял, но список подозреваемых оказался слишком длинным! – взорвался Келлен. Он почувствовал, как его нрав ринулся вперед, подобно большому черному псу, резко натянувшему поводок. От воцарившейся в приемной ошеломляющей тишины ему захотелось рассмеяться.

      Ну и ладно. Все равно это была скучная работа.

      – Сборщики болотного шелка, чесальщики и красильщики, все те, кто трудится на ваших валяльных фабриках… Они вкалывают как проклятые, а вы платите им жалкие гроши! – Голос Келлена отразился от фресок и украшенных затейливым орнаментом арок. – А жилье, которое вы им сдаете? Это же вонючие норы, и в каждую набивается с десяток семей! На что вы рассчитывали? Удивительно, что они все разом вас не прокляли!

      – Да как ты смеешь?

      Люди, наделенные властью, почти всегда говорят одно и то же, когда перестаешь выказывать им почтение, которого они ожидают. Впадая в гнев, они действуют по одному и тому же сценарию.

      – И тем не менее я узнал, кто из них вас проклял, – твердо заявил Келлен. – Вам нет нужды знать, кто это был. Потому что эти люди уже мертвы.

      Да, торговцу ни к чему знать ни о короткой печальной записке, ни о теле в реке. А семье погибшей ни к чему добавлять к своему горю ложку позора. Если бы проклинательница осталась жива и представляла опасность, Келлен отнесся бы к ней иначе, но теперь он чувствовал лишь жалость.

      – Мертвы? – встревоженно переспросил торговец. – Но ведь это не проблема?