Лишь последствия. Ника Лемад

пустоту. Почти вознес горячую молитву, как отвлек стук ложки о стенки железной кружки.

      – Проснулся? – негромко спросил Сайген. Шейд замер. – Чай будешь?

      Шейд затаился и молчал, надеясь, что его оставят в покое. Зря он так рано пришел в себя. Не готов еще. Встретиться с чем бы то ни было.

      Сайген подошел к кровати.

      – Хватит прятаться. Выбирайся наружу.

      Рука Сайгена, убирающая его мокрые волосы. Пожатие плеча. И звук успокаивающего, твердого голоса. «Ложись спать. Отдохни».

      Шейд беззвучно застонал, закрыв лицо руками.

      – Пошел вон!

      Сайген постоял немного, потом перевел взгляд на Тис.

      – Хочешь ее разбудить? – вернулся к столу, занял один из стульев и подвинул к себе одну из кружек. – Тогда давай, продолжай.

      Этого Шейд не желал ни в коем случае. Он вряд ли сможет глянуть себе в глаза в зеркале, куда уж другим участникам коньячной вакханалии.

      Отчаянно краснея, выбрался из-под простыни, ища хоть какую-то одежду. Сайген бросил ему шорты, и их Шейд надел почти магией. Ощутил себя ненамного лучше. Вздрогнул от скрипа кружки по столу.

      – Садись, – сказал Сайген. – Голова болит?

      Головная боль оказалась самой ничтожной из бед, сотворенных им. Вот просыпающаяся память обещала сбить его с ног. И Шейд молился, чтобы больше ничего не всплывало в голове. Пусть остальное покроется мраком и тайной.

      Сайген, поджав губу, наблюдал за судорожными метаниями чужой совести и принципов.

      – Как чувствуешь себя? – спросил мягче. – Шейд, сядь.

      – Будто ты меня изнасиловал! – выплюнул Шейд почти с ненавистью. Колени дрожали слабостью, плюхнулся на стул. Так и не посмотрел на Сайгена, вместо этого зажмурился, мечтая провалиться в преисподнюю и сгореть там в пламени своего стыда.

      – Так-то я просто присутствовал. И следил за тем, чтобы ты оставался в кровати, – Сайген показал свои руки: – Это все, чем я тебя касался. И не снимал подаренных тобой трусов. Так что твои заявления об изнасиловании не имеют под собой оснований. Можем хоть сейчас экспертизу…

      – Заткнись! – прорычал Шейд, краснея от бешенства. Схватился за волосы. – Какой же ты…

      – Придурок? – подсказал Сайген. – Сволочь? – Перегнулся через стол. – А вот скажу тебе, что ночью ты не жаловался. Более того, ты был счастлив! Забыв о соблюдении всех своих моральных диет, в которые загнал сам себя, ты получал настоящее удовольствие!

      Ее руки на его шее, ее губы на его губах. Его пальцы, сжимающие ее бедра, напрягшаяся спина. Рык удовольствия, рвущийся из горла, и слезы в глазах Тис, ее светлая улыбка.

      Шейд вскочил на ноги, мучительно задыхаясь. Сдавил грудь.

      – Сдохну, но больше ноги моей здесь не будет!

      – Ну что ж… – Сайген потер лоб. Глянул на несчастного Шейда. – Тогда мне придется идти пешком до Омейтева, как ты и предложил. А там брать такси и ехать к тебе самому. Карту у меня хоть не отберешь?

      Тис под ним, обвивает его ногами. Ее стоны ласкают уши, ее руки мечутся по его груди. Глаза закрываются,