Сердце на двоих. Теория поцелуя. Лена Сокол

огромный кусок помидорины.

      – Пойдем! – Жестом указал направо. – Она здесь всем заведует. Начальник вокзала.

      Она. Она… Стало быть, женщина. Ну, не так уж и страшно.

      – Хорофо. – Ответила, дожевывая кусок мяса.

      – Прости, – морщась, как от боли, попросил он.

      Нагнулся и коснулся ладонями сидения скамьи, где я только что сидела. Выпрямился, наклонился и коснулся еще раз.

      Интересный ритуал.

      Я постаралась не выглядеть удивленной или смущенной этими странными действиями.

      – Теперь можно идти. – Иван кивнул несколько раз. – Можно идти.

      – Ну, пошли. – Улыбнулась и пропустила его вперед.

      8

      Он открыл дверь, остановился в проеме и коснулся руками дверной коробки с двух сторон. Опустил руки, снова поднял и еще раз коснулся. И все это, неловко пряча от меня глаза.

      Понятно. Еще один его ритуал.

      – Ну, – мужчина отошел от двери и пропустил меня в кабинет, – иди. Иди.

      – Угу, – я несмело ступила внутрь.

      Поджилки буквально затряслись от страха. Тело заходило ходуном.

      Несмело подняла глаза.

      Начальник вокзала оказалась женщиной лет сорока пяти, сидящей за широким столом. Пышнотелой, в форменном костюме, еле сдерживающем натиск груди размера этак пятого-шестого. Мой взгляд сразу привлекли ее по-мужски огромные кисти. Гладкие, сильные, с прозрачно-синеватой кожей, открывающей взору карту мельчайших сосудов и крупных синих вен.

      Маникюр ее, настоящий, с нанесенным розовым лаком, смотрелся, на удивление, уместно. Да и прическа (сложенные в аккуратный клубочек на затылке пышные светлые волосы) говорили об ухоженности своей хозяйки и умении следить за собой.

      – Юля? – Оторвавшись от бумаг, прогрохотала она.

      – Да… Здравствуйте. – Я замерла на пороге, не решаясь ступить и шагу. – Ю…Юлиана.

      – Садись. – Басовито произнесла она и указала рукой на стул напротив ее стола. – Меня зовут Маргарита Сергеевна.

      – Очень приятно…

      Я послушно села. Задержала дыхание, не позволяя ему со свистом вырываться из груди. И прикусила губу, дав себе обещание стойко выдержать взгляд суровой женщины-железнодорожника.

      Оглядев скромный, хорошо обставленный, но плохо освещенный кабинет, я подняла, наконец, глаза на незнакомку. При всей своей внешней несгибаемости было в ней что-то истинно женственное. Взгляд? Может, милые ямочки на сухих щеках, подцвеченных румянами? Или плавно очерченные помадой тонкие губы? Не знаю. Это что-то было настолько неуловимым, что сбивало меня с толку.

      – Значит, Гончар твой родственник? – Женщина подвигала затекшими руками и отклонилась на спинку кресла.

      Я нервно потерла пальцем шершавую кожу на своих губах.

      – Гончар…

      Это она про кого? Про моего спасителя?

      – Да. Иван Гончар. – Она усмехнулась. – Твой дядя. – И ее брови вдруг легли над веками прямой стрелой, сойдясь в одну на переносице. Голубовато-серые глаза подозрительно сузились и блеснули холодом. – Или ты